Григорий Заславский В пятницу в МУАРе прощались с Давидом Саркисяном. Кроме архитекторов – а тут были все, и вполне официальные Гнедовский и Боков, и «бумажники» Бродский, Лабазов – из-за границы приехали директора известных музеев, толпа стояла во дворе, так как перекрытия основного здания, хотя и укрепленные при Саркисяне, всех сразу не выдержали бы. Да и места всем сразу в анфиладе старинного дворца не хватило бы.
Прощались с Саркисяном в интерьерах последней выставки, которую он монтировал, – выставки, посвященной «Рабочему и колхознице» Мухиной и Иофана. И так это было нелепо и странно: расчерченные планы, готовившие постамент и саму скульптуру на века и краткость, конечность жизни человека, который, казалось, был синонимом самого слова «жизнь», жизнь бурлила в нем, новые идеи рождались каждую секунду... Кроме прочего, подумалось вот о чем: Саркисяна многие называли одним из самых непримиримых, горячих защитников московской старины, самобытности города. Хотя, по правде говоря, ничего ведь не удалось отстоять! Ни гостиницу «Москва», ни Военторг, ни «Детский мир», мимо которого я каждый день проезжаю и вижу все те же плакаты с телефонами, по которым никто не отвечает. Зачем закрывали? Зачем... Но Саркисян не опускал руки. Не сдавался.
И хотя невозможно представить другого на его месте, думаешь все равно: кто же может его заменить?
В театре как-то смирились с тем, что великие не терпели и не терпят рядом равных. Когда уходят крупные режиссеры, дело медленно, но верно остывает, загибается, погребая под собой тех, кто остался, – актеров-соратников, живущих воспоминаниями о великом прошлом и еще не позабытых, но минувших днях.
Давид Саркисян, мне кажется, так всегда радовался любой возможности поделиться какой-то своей заботой, найти новых единомышленников, что сегодня очень важно не ошибиться с выбором нового директора Музея архитектуры. Не потерять его дело. Он, говорят, видел своим заместителем Наталью Душкину, профессора МАРХИ и, как и Давид, страстную защитницу великих советских строек. Есть – уже очерчивается – круг претендентов. Среди других называют архитектурного критика Григория Ревзина.
У Давида было много друзей-архитекторов, но, мне кажется, действующий архитектор не потянет груза ежедневных музейных забот. Хотя поговорить с ними, выслушать их, наверное, стоит. Министр культуры Александр Авдеев, который не только приехал на панихиду, но и произнес очень искренние и человеческие слова, за прошедший год успел убедить, что в отличие от многих других в кадровых вопросах умеет не только ошибаться, но и отмерять семь раз.
