Екатерина Барабаш Медленно подходит к концу мертвый сезон. Скоро телевидение начнет прицельно палить новыми проектами, кино завалит нас премьерами, театр – тоже (например, Российский академический молодежный, где на днях прошел сбор труппы, обещает выпустить в новом сезоне 16 новых спектаклей, такого и до кризиса не случалось!), а пока – словно у человека на исходе ночи – самый крепкий сон. И самые яркие сны.
Чем мертвее сезон, тем ценнее всякое живое слово. На минувшей неделе такое слово сказал нам с экранов телевизоров в эфире Первого канала Эдвард Радзинский в передаче «Снимается кино». На время отодвинув интерес к кровавым моментам мировой истории, к плахам, переворотам и казням, Радзинский сосредоточился на личном опыте, почти бескровном, общения с отечественным кинематографом.
У программы Радзинского был очень приличный рейтинг, что приятно опрокидывает постулат о жизненной необходимости для нашего зрителя малаховско-якубовичевской пошлости и петербургского бандитизма. Оказывается, говорящая голова – то, с чем так активно боролось телевидение последних лет, считая это пережитком советского телевидения, – может стать украшением и настоящим развлечением. Нужна «малость» – говорящая голова должна быть умной и иметь хороший русский язык. Не надо откровений, не надо разоблачений, не надо леденящих подробностей – можно рассказывать о своем опыте хорошим, грамотным языком. Более того – надо быть немножко несовременным и даже старомодным. Здоровая старомодность, помноженная на грамотность и вкус, дает чудодейственный результат. Недавний «Подстрочник» с Лилианой Лунгиной тоже тому верное доказательство.
Это вселяет надежду. Это позволяет посмотреть на телевидение не только как на закономерное зло, но и как на почву, которую надо грамотно и правильно возделывать, – тогда и плоды созреют свежие и здоровые. Приятно, что подобный опыт – рассказ в прайм-тайм вовсе не о «праймовых», казалось бы, событиях уходящего века, – появился на самом широковещательном канале. Когда на канале «Культура» – это отлично, но так мало кто увидит! Если на Первом – это уже, как в анекдоте, – тенденция.
Пока рассказывал Радзинский, на том же канале, только в невидимых зрителю кабинетах, разгоралась драма. Из эфира убрали Екатерину Андрееву, бессменную ведущую вечерних новостей и любимую ведущую второго президента России. Что произошло – пока не рассказывают, но кому интересно – наверняка скоро узнают. Нам же интересны не подробности закулисного скандала, а – опять же – тенденция. Знак. Красавицу ведущую, к которой привыкли не только миллионы телезрителей, но и Главный Телезритель Страны, отстраняют от эфира. При всей красоте телеведущей, при том, что, разумеется, она действовала строго в своих дикторских рамках, определенный стиль в эфире она создавала. Стиль этот был чем-то средним между прокурорским и воспитательским. Каждый вечер она словно грозила нам государственным пальцем с экрана – смотрите там у меня, не шалите. Не самый лучший стиль для государственного телевидения. Да и тенденция к поумнению говорящих голов уже назрела. Хочется чего-то помягче, почеловечнее.
Когда умер Семен Фарада, многие каналы поменяли сетку вещания и, не сговариваясь, поставили в эфир «Формулу любви». Первый же канал предварил картину документальным фильмом «Семен Фарада. Памяти великого артиста». Есть что-то неприличное в том, как через час после смерти человека наши СМИ лепят ему вдогонку эпитет «великий». Кто бы ни умер – оказывается великим. Дайте похоронить человека, а с величием время само разберется. Но это ладно, это полбеды. Но хоть предварите старый фильм о Фараде каким-нибудь титром – мол, фильм снят, скажем, к 75-летию. А то совсем неловко – как ни в чем не бывало все в настоящем времени, да еще Александр Абдулов что-то рассказывает. Теперь-то куда спешить? Можно было бы и поаккуратнее.
