Григорий Заславский Нынешняя неделя скорее всего войдет в историю как начало борьбы культурных учреждений за жизнь: все они будут поставлены перед выбором – кем быть? То ли автономным учреждением (АУ), то ли бюджетным (БУ), то ли казначейским (КУ). По нашей информации, основные параметры тех, других и третьих должны появиться в Минкульте к середине недели.
А в воскресенье закончился Международный театральный фестиваль им. Чехова. А в субботу новый сезон открыл Московский театр на Малой Бронной. Кроме него начинают играть спектакли в эти дни Театр имени Моссовета, «Эрмитаж» и имени Станиславского. Возможно, мы разошлись по дням, но в залах, где играли фестивальные спектакли, я не увидел ни Сергея Голомазова, ни Павла Хомского, ни Михаила Левитина... Ни даже Александра Галибина, вроде бы открытого новым веяниям.
Афиша фестиваля в этот раз была собрана с необъяснимым креном в цирк. Необъяснимым – поскольку в итоге так и не возникло уверенности в том, что мировой театр вправду так сильно увлечен цирком. Немало было разочарований, в том числе и в связи с некоторой сменой фестивальной команды, в том смысле, что люди, с которыми сложились добрые отношения, были переброшены на другие фланги, а те, кто в этом году отвечал за работу с журналистами, как-то равнодушно, на мой взгляд, занимались своим делом.
Публика привыкла к тому, что Чеховский фестиваль каждый раз открывает новые имена. Просматривая афиши двух-трех предыдущих фестивалей, это – Бартабас, Маттиас Лангхофф, Франк Касторф, Мэтью Боурн, Филипп Жанти, Оливье Пи, Робер Лепаж... Нынешний фестиваль больше закрывал, чем открывал: в творческих тупиках, мне показалось, застряли и Бартабас, и Филипп Жанти, и Боурн. Трагический финал – в связи с неожиданной и безвременной смертью – настиг и труппу Пины Бауш, которая приехала в Москву вскоре после смерти своей великой основательницы. Один Лепаж продолжает двигаться сам и двигать за собой театр в какие-то неведомые нам, нашим режиссерам и нашему театру миры, каждой клеточкой своей связанные с жизнью обыкновенных людей.
Неизменно одно: как и в прежние годы, после Чеховского фестиваля невозможно возвращаться к нашей неизменной «гороховой каше». Денег мало? Денег, конечно, недостает. Но всем, Лепажу – тоже. Пьес, говорите, нет? Но ведь и Лепажу тоже с пьесами, судя по всему, не везет, вот и выдумал он таскать сюжеты из реальной жизни, заставляя актеров рассказывать о себе, из мелочей их жизни складывая мозаики своих театральных эпосов.
В конце недели из Германии пришла грустная новость: умер Петер Цадек, спектаклей которого в России, кажется, ни разу не видели. Два года тому назад он взбудоражил европейскую театральную общественность отказом приехать на вручение премии «Европа – театру», лишив себя таким образом 60 000 евро. К слову, награждали его тогда в паре с Лепажем. «Вместо» Цадека приехал его спектакль «Пер Гюнт» в постановке «Берлинер Ансамбля». И масла в огонь подлили актеры, утомленные долгими объяснениями, почему Цадеку премию не вручат. По рассказу Ольги Галаховой, которая там была, вышла актриса в халате и сапогах и, обняв двух господ одновременно, не давала им говорить: вы тут 30 минут уже разговариваете, а там ждут артисты. Это был жест в духе Цадека, который отказался ехать за деньгами и славой, потому что один из актеров, близкий ему человек, был тяжело болен. Жизнь важнее искусства, сказал этим своим выбором режиссер. Без жизни нет театра, как бы вторит ему своими спектаклями Робер Лепаж. Таков, пожалуй, главный урок прошедшего Чеховского фестиваля.
