Вадим Соловьев Наконец-то свершилось. Ровно через пять месяцев, как был дан старт реформе Вооруженных сил, Верховный главнокомандующий впервые прибыл в Минобороны на встречу со своим генералитетом. Состоялась расширенная Коллегия Министерства обороны.
В какой-то мере повестка дня дублировала ежегодный сбор командных кадров в ноябре. Но тогда президент не смог встретиться с военными, хотя вопросов было у них немало. Расчет оказался точным – за эти месяцы генералы, что называется, перегорели. Не потому, что стали сторонниками форм и методов всестороннего перепрофилирования армии и флота под западные образцы, пусть и передовые, а потому, что еще больше уверились в том, что плетью обуха не перешибешь, а их суждения и опыт никому из реформаторов не нужны.
Но все же теплилась надежда на откровенный разговор. Вместо того они получили, говоря языком военной рутины, единый политдень. План-конспект его проведения оказался традиционным. Сначала следовал рассказ о сложной военно-политической обстановке, о силах, вынашивающих агрессивные замыслы против России, о намерениях ее вытеснения с просторов СНГ, об опасности расширения НАТО на восток, юг, по всем азимутам.
Затем в связи с этим были определены меры по повышению боеготовности. Кодовое словосочетание – новый облик армии. Его достижение возможно, как указал президент, через решение пятисторонней задачи. Во-первых, реорганизация военной структуры, повышение качественных параметров.
Во-вторых, более чем вдвое сокращение командного состава.
В-третьих, перевооружение – поднять планку современных видов оружия и военной техники с нынешних 10 до 80% к 2020 году.
В-четвертых, перестройка системы военного образования.
И на последнем месте – решение бесчисленных социальных проблем военных. Предлагаемые меры выглядели не очень реалистичными. Декларативность доминировала.
Острые углы оказались обойденными в докладе президента. Лишь руководству Минобороны была высказана рекомендация шире вести разъяснительную работу по текущему военному реформированию.
Заключительный пункт повестки дня – «ответы на вопросы» – оказался свернутым из-за того, видимо, что президента ждали другие неотложные дела. Очевидно, присутствовавших высоких чинов не покидало чувство, что они всего лишь пешки в чужой, непонятной им игре. Хотя само поле игры – военная сфера – известно им досконально.
С тем чтобы придать некую структурную легитимность проводимым военным преобразованиям, на прошлой неделе было обнародовано решение о завершении работы над концепцией национальной безопасности. Ранее сообщалось, что близка к завершению и военная реформа. Эти два основополагающих документа, по логике, должны определять цели, задачи и способы идущего уже почти полгода военного реформирования.
В результате выходит какая-то перевернутая конструкция: создаются верхние этажи здания, именуемого госбезопасностью, хотя фундамент и основные его опоры еще не подведены. Получается что-то несуразное, алогичное «науке побеждать». А потому – жди беды.
P.S. Штрих к реформе, привнесенный на прошлой неделе. Из разных источнитков зафонтанировала информация относительно того, что Главное разведывательное управление (ГРУ ГШ ВС РФ) будет слито со Службой внешней разведки (СВР). Совершенно ясно, что спецназ ГРУ будет сокращен вдвое и вместе с тактической разведкой отойдет к видам Вооруженных сил. Военные авторитеты полагают, что все остальные формирования и департаменты – суть и основа ГРУ – уйдут в СВР. Там их, естетственно, переформуют. Возможно, логотип «ГРУ» и сохранится в Вооруженных силах, но остатки ГРУ по своему содержанию уже не будут соответствовать званию одной из сильнейших разведок мира. О подобном реформистском развороте говорит запутанная кадровая история с начальником ГРУ генералом армии Валентином Корабельниковым – то его увольняют, то продлевают срок службы еще на год.
Звучат противоречивые заявления из Минобороны и Генштаба. Впрочем, как и по всем другим острым вопросам «создания нового облика Вооруженных сил». Единый политдень также не привнес ясности.
Дарья Гармоненко