Роман Уколов. Прошедшая неделя оказалась богатой вестями с правовых полей. Однако наибольшего внимания заслуживают заявление Генпрокуратуры РФ об окончании расследования убийства журналистки «Новой газеты» Анны Политковской и очередной приговор по делу о гибели замначальника Тихоокеанского регионального погрануправления генерал-майора Виталия Гамова.
Организация убийства известной журналистки инкриминирована бывшему оперуполномоченному УБОП Москвы Сергею Хаджикурбанову, его пособниками следствие считает братьев Джабраила и Ибрагима Махмудовых. Третий брат, Рустам,═по версии следствия, - непосредственный исполнитель убийства. Из четверых подозреваемых трое уже за решеткой, а Рустам Махмудов скрывается и объявлен в международный розыск.
Если с организаторами и исполнителями преступления следствие вроде бы определилось, то с заказчиками ясности пока нет. Оперативник Хаджикурбанов отсидел два года и восемь месяцев за превышение должностных полномочий и освободился из-под стражи за две недели до убийства Политковской. Известно, что у самого Хаджикурбанова личных конфликтов с журналисткой не было, а ее убийство, по данным следствия, он организовал из корыстных мотивов. Заказчиками убийства, по версии следствия, были неназванные лица, «недовольные изобличительными публикациями Политковской о некоторых политических деятелях и региональных руководителях».
Такая неопределенность и размытость формулировок могут сильно осложнить ход судебного процесса и работу присяжных, которые в своих выводах чаще всего опираются на фактические данные и четкие определения. Когда в цепочке доказательств не хватает нескольких звеньев, присяжные, будучи не профессионалами, начинают сомневаться и все свои сомнения трактуют в пользу подсудимых.
Примерно по такому сценарию развивались события в Сахалинском облсуде, где на прошлой неделе был вынесен повторный приговор по делу о гибели генерал-майора Виталия Гамова. Генерал погиб в 2002 году в результате поджога его квартиры, а его жена получила тяжелейшие ожоги. Основываясь на вердикте присяжных, суд признал троих подсудимых виновными в умышленном уничтожении чужого имущества, повлекшем по неосторожности смерть Виталия Гамова, и приговорил каждого к четырем годам лишения свободы, причем один из них был освобожден в связи с истечением срока давности. Такой же приговор был вынесен и на первом процессе по этому делу в 2006 году, но прокуратура его опротестовала как слишком мягкий. Оба раза судья выносил решение на основании вердикта коллегии присяжных, которые признали подсудимых невиновными в умышленном убийстве, признав их вину в умышленном уничтожении имущества. Дело в том, что возможными заказчиками преступления, так же как и в деле Политковской, назывались некие лица, не фигурирующие среди обвиняемых и не известные присяжным.
