Сергей Скляров Решение «Газпрома» привлечь к разработке Штокмановского газового месторождения французскую Total и его интерпретации, заставляют с новой силой задуматься о роли телефона и дружбы при принятии важнейших экономических решений.
Мне до сих пор непонятно, чем французская компания лучше норвежских Statoil и Hydro, а также американской ConoсoPhillips, которые также претендовали на роль партнеров «Газпрома» в разработке этого крупнейшего арктического актива. В отличие от французов эти компании имеют большой опыт бурения и добычи газа в арктических морских глубинах, и до оглашения решения «Газпрома» Total на их фоне выглядела аутсайдером. При этом сам «Газпром» не комментирует эту непростую ситуацию.
В таких условиях журналистам и экспертам ничего не остается, как приступать к доморощенному анализу всех сопутствующих принятию судьбоносного решения обстоятельств, путаницу в которые, либо, наоборот, прояснение, вносят анонимные сливы «источников, близких к принятию решений». Не обошлось без них и на этот раз. По основанной на таких сливах информации ряда СМИ, решающим при принятии решения о выборе основного партнера «Газпрома» в разработке Штокмана стал звонок президента Франции Николя Саркози Владимиру Путину. Отметим, что не какие-то взаимовыгодные обмены активами с Total или прочие заманчивые предложения французов, а простой звонок президента одной страны президенту другой.
Верить этому или нет, личное дело каждого заинтересованного. Вот только индикатором если не правдивости этой версии, то ее признания в качестве главной доминирующей и заслуживающей одобрения властей служит реакция государственных СМИ, прежде всего ведущих телевизионных каналов. Они в один голос начали ее активно развивать и поддерживать, что заставляет задуматься над вопросом, в какой роли в данном случае они выступают: информатора, сообщающего достоверные подробности, или пропагандиста, навязывающего определенную картину неискушенному обывателю. Государственные телеканалы сейчас совершенно запутались в выборе своего места в информационном пространстве, и роль коллективного пропагандиста, агитатора и организатора масс в их деятельности не всегда можно отделить от роли просто источника достоверной информации.
В случае с Total и Штокманом любой ответ на этот вопрос дает безрадостную картину. Если поверить, что телевизор не врет и на самом деле судьбу проекта решил простой звонок президента Франции, и сопоставить это с телерепортажами месячной давности с саммита G8, то в сознании нарисуется бедный, попавший в изоляцию в элитном клубе после ухода с высоких постов лучших друзей – бывшего канцлера ФРГ Герхарда Шрёдера и экс-премьера Италии Сильвио Берлускони – Владимир Путин. Месяц назад телеканалы взахлеб рассказывали, что на встрече восьмерки он уже не общался с другим своим другом – британским премьером Тони Блэром, который, тогда уже было известно, уходил в отставку. Зато президент России нашел себе нового друга – Николя Саркози, что уберегло Путина от полной изоляции. Как подтверждение прочности новой дружбы приводился тот факт, что Саркози даже одолжил Владимиру Путину свой мобильник, чтобы тот позвонил супруге. После такого как можно отказать другу, попросившему о сущем пустяке – поддержать компанию из его страны. У людей с богатой фантазией образ президента России после таких телеверсий может теперь ассоциироваться с человеком, который, сидя в обществе собаки Кони, только и ждет звонков от других глав государств, для которых у него заготовлены новые приятные сюрпризы. При этом из головы не выходит, что, хотя государство и ведущий акционер «Газпрома», все-таки госдоля в его капитале не достигает и половины. Это не госкомпания, и она не должна расплачиваться за решения президента, даже если они очень важны для внешней политики государства.
Не лучше и второй вариант ответа на вопрос о мотивах выпячивания роли телефонного звонка друга Николя в судьбе Штокмана. Если он ничего не решал, а главными оказались экономические факторы, то зачем государственным СМИ было представлять президента страны так, как описано выше?Наверное, чтобы граждане злорадно подумали о том, что непозвонившие коллеги Путина – премьер Норвегии Йенс Столтенберг и президент США Джордж Буш теперь сидят и кусают локти, а еще лучше, выстраиваются в очередь на звонок в Кремль.
Впрочем, если «Газпром» и дальше будет молчать о мотивах выбора Total, шанс узнать правду у меня все-таки есть. Неделю назад я стал акционером этой компании и уж через год на очередном отчетном собрании акционеров я смогу задать соответствующий вопрос менеджерам концерна, если, конечно, меня с работы отпустят.
