Владимир Новиков
Сергей Шамба возвратился в дипломатию Абхазии. Фото с сайта www.mfaapsny.org
Сергей Шамба назначен главой МИД Абхазии. Он уже занимал этот пост в 1997–2010 годах с небольшим перерывом в июле–декабре 2004 года, который был связан с очень непростой политической обстановкой в Абхазии вокруг президентских выборов того года. Таким образом, Шамба занимает пост министра уже при третьем президенте Абхазии. И что самое важное, первый раз он был назначен при первом президенте Владиславе Ардзинба. Если считать составы кабинетов министров, то Шамба является министром уже в восьмом составе правительства.
В конце 1980-х – начале 1990-х годов он был лидером народного форума «Аидгылара» – «зонтичной» организации, которая объединила как собственно абхазские политические силы, так и основные национальные общины тогдашней Абхазской АССР (русскую, армянскую, греческую). И в этом объединении Шамба сыграл решающую роль.
За свою долгую политическую карьеру Сергей Шамба успел побывать и премьером, и дважды кандидатом в президенты – в 2004 и 2011 годах. Можно как угодно относиться к этой фигуре, но нельзя назвать Шамба человеком, который готов находиться в политике ради той или иной должности. В качестве подтверждения можно привести тот факт, что после своего поражения на президентских выборах 2011 года он на несколько лет ушел в преподавательскую деятельность в стенах Абхазского госуниверситета.
Его нынешнее назначение, судя по всему, связано с теми тенденциями, которые развиваются сейчас вокруг Абхазии. А геополитическая обстановка вокруг этой маленькой страны действительно очень непростая. Абхазия, как и Россия, сейчас вынуждена внимательно наблюдать за внутриполитической конъюнктурой в соседней Грузии.
Парламентские выборы в Грузии, назначенные на 26 октября 2024 года, должны решить вопрос о путях развития этой страны на ближайшие годы. Сохранение власти «Грузинской мечты» означает продолжение режима холодного мира между Москвой и Тбилиси. Приход к власти грузинской оппозиции приведет не просто к росту конфронтации между Грузией и Россией, но и к тем или иным вариантам открытия «второго фронта» против России. И совершенно очевидно, что такой фронт будет открыт под предлогом «восстановления территориальной целостности» Грузии.
Отметим, что осуществленный Азербайджаном в 2020–2023 годах демонтаж государственности Нагорного Карабаха – это прецедент реванша за проигранный конфликт в начале 1990-х годов. И этот прецедент весьма привлекателен для реваншистских сил в той же Грузии.
Но и состояние холодного мира между Москвой и Тбилиси таит в себе опасности для Абхазии. Мы уже писали о том, что наступившее в 2022–2024 годах российско-грузинское «потепление» уже создало в некоторых российских околополитических и экспертных кругах иллюзию того, что можно купить лояльность Грузии за счет сдачи Абхазии. Вновь повторимся, что такая идея – это далекая от реальности фантазия. Но часто такие фантазии, соприкоснувшись с реальностью, могут нанести вред.
Совершенно очевидно, что Абхазия не может быть просто наблюдателем за российско-грузинским процессом. И ей нужно тем или иным способом самой, если есть возможность, участвовать в качестве третьей стороны в российско-грузинском переговорном процессе.
Отметим в этой связи, что в начале правления Аслана Бжания (действующего президента Абхазии. – «НГ») Сергей Шамба активно выступал за своего рода де-факто отношения с Грузией. В том числе – за легализацию и так существующих торговых отношений между двумя странами. Однако позиция грузинской стороны (в том числе правящей партии «Грузинская мечта»), ее приверженность догме о «территориальной целостности» не привела к реализации этой идеи.
Наконец, есть российско-абхазские отношения. На этом направлении мы наблюдаем за последние полтора года сложные процессы. С одной стороны, абхазская оппозиция активно противодействует ряду инициатив в российско-абхазских отношениях (вопрос о госдаче «Пицунда», закон об апартаментах и т.д.). Важно отметить, что на оппозицию тут играет не только та или иная политическая конъюнктура, но и историческая память абхазского этноса. Некоторые этнополитические процессы ХIХ–ХХ веков (махаджирство, снижение государственно-правового статуса Абхазии в начале 1930-х годов, сталинско-бериевские репрессии) не просто ударили по абхазам, но и привели к тому, что они превратились в меньшинство на своей земле.
С другой стороны, в российских политических и экспертных кругах имеет место все более критическое отношение к абхазскому государственному проекту. Критическое накопление негативных энергий с той и другой стороны может привести не просто к стагнации, а даже к конфликтности в российско-абхазских отношениях.
Совершенно очевидно, что в российско-абхазских отношениях необходим кризисный менеджмент. В этой ситуации на посту главы МИД оказывается человек, который имеет большой опыт общения с российской стороной и соответствующий пакет связей в российской элите. Кроме того, в ходе политических кризисов в Абхазии в 2004, 2016, 2018 и 2019 годах Шамба выступал в качестве посредника. А значит, он может стать медиатором и при решении сложных российско-абхазских вопросов.
