Диверсификация и "мягкая сила" Грузии

Проевропейские настроения по-прежнему существуют в Грузии. Фото РИА Новости

После революционно-реформаторского пыла правительства Михаила Саакашвили (2004–2013) и его партии «Единое национальное движение» страна хотя бы номинально выстраивала свою внешнюю и внутреннюю политику, исходя скорее из идеологических воззрений, нежели экономических и геополитических расчетов. Идея, что западный или европейский путь развития – единственно верный и праведный, активно продвигалась и укоренилась в умах местных элит. Однако глобальный мировой порядок сменился, и новая власть «Грузинской мечты» нашла свою платформу уже на фоне надобности, с одной стороны, продолжать интеграционные процессы с Западом, а с другой стороны, сдерживать и сотрудничать с Россией на уровне экономики, торговли и туризма.

Политика баланса активно поддерживалась западными партнерами Грузии и до сих пор является популярной у так называемого глубинного государства. Противостояние двух идей – европеизации (europeanness) или же радикальной европеизации (radical europeanness) и прагматической интеграции в западные институты на фоне диверсификации отношений – началось после старта СВО в Украине. Западные кураторы открыто пересмотрели свои подходы, потребовали «солидарности» и призывали к тотальному следованию утвержденных Брюсселем и Вашингтоном «заповедей». Отказ правящей партии от шагов, которые могли бы значительным образом ударить по ее политическим позициям и социально-экономическим показателям государства, привел к моментальному наказанию – Грузия перестала быть любимицей, «светочем демократии». Принятие же закона об иноагентах и вовсе побудило западных коллег заявить грузинскому избирателю, что ему надо сделать выбор – или Запад, или Россия; ведь именно так сейчас рассматривается стратегическими партнерами страны любой отказ Тбилиси следовать тем или иным внешним директивам.

И все же выбор у страны на самом деле очень большой. Грузия, не поворачиваясь спиной к Западу, может свободно лавировать и интегрировать в социально-экономическую, политическую, образовательную и военную сферы другие региональные силы и сверхдержавы. Турция, Иран, Китай, Индия, арабские государства – это лишь маленький список тех игроков, которые заинтересованы в сотрудничестве и готовы рассмотреть возможные варианты двусторонних отношений. Россия же, в свою очередь, и так активно обеспечивает страну сравнительно большим количеством туристов и занимает первое место по денежным переводам. Следовательно, попытка формирования сказа о неизбежности европейского пути – бессмысленный детерминизм, который можно свободно обойти стороной, что, кстати, «Грузинская мечта» и не пытается сделать. Никакого поворота спиной к Западу не происходит. Просто страна после «медового месяца» с Западом поняла, что одними пожеланиями и грезами далеко не уйти на Южном Кавказе. Поэтому медленная, но верная интеграция с западными институтами происходит наравне с диверсификацией межгосударственных отношений с другими игроками.

В этом процессе важную роль играют международный престиж и имидж страны. Как ни странно может показаться, но у Грузии он исторически хороший. Следует признать, что благодаря советскому наследию грузин, например на том же постсоветском пространстве, знают как порядочных, образованных, жизнерадостных и миролюбивых людей. А грузинскую кухню и культуру (особенно музыку и кинематограф) любят и продвигают. Такое представление о стране и ее народе идет шлейфом еще с советской эпохи и не имеет ничего общего с процессом европеизации, попытками президента Саакашвили и его элит создать «нового» грузина – человека западного. Стыд за советское прошлое, тотальная страсть к деконструкции «совка» не позволяли этим людям использовать уже существующие исторические предпосылки и наработки. Вместо того чтобы обновить «образ» грузина, эти люди ее активно ломали, не имея реальной альтернативы. Это качество, свойственное многим постсоветским республикам, – сломать старое, не имея четкого видения будущего. В реальности создавать «нового» грузина не надо. Он уже есть, и из него не сделать ни немца, ни американца. У Грузии и грузинского человека есть феноменально позитивный образ («мягкая сила»), который правящая элита должна не разобрать, чтобы получить эмоциональное удовольствие от уничтожения ненавистного советского прошлого, а хорошенько прокачать. На все положительные качества, о которых идет молва, следует надстроить новейшие достижения – демократические ценности, отсутствие коррупции и важность человеческой жизни.

Грузия всегда была известна своей синергией Запада и Востока, уникальным хабом. Эта «мягкая сила», зачастую неизвестная западно ориентированным грузинам, может сыграть немаловажную роль в выстраивании новых двусторонних отношений с теми странами, которые на протяжении многих лет отсутствовали на радарах Тбилиси из-за политической и геополитической недальновидности.

У Грузии нет ни нефти, ни газа, ни других природных ископаемых, но у нее есть «образ», который многие страны выстраивают десятилетиями. Пора использовать это преимущество. Пора перестать стыдиться прошлого и прибегнуть к наработкам, которые позволят построить успешное будущее.