Беспокойный сосед

Ситуацию, сложившуюся в российской энергетике, пожалуй, можно сравнить с коммунальной квартирой. Она включает в себя целый ряд весьма различных по своему характеру отраслей, объединенных одной целью – надежно обеспечивать экономику и население страны энергоресурсами. Если все отрасли работают слаженно, в домах тепло и свет горит, то для рядового гражданина не столь важно, чья конкретно это заслуга – нефтяников, газовиков, угольщиков, атомщиков или кого-то другого. Но и когда один из соседей начинает буянить, то вся квартира получает репутацию нехорошей…

 Триггер инфляции

В последние дни по социальным сетям и в отдельных СМИ активно раскручивается горячая новость: скоро за газ придется платить больше, бедным пенсионерам придется отдавать последнюю копеечку… Сенсация, конечно, дутая, но имеющая свою фактологическую основу. Речь идет о планируемом повышении оптовых цен на газ в 2023 году на 8%, вдобавок к относительно недавнему декабрьскому повышению на 8,5%. Понятно, что данное повышение коснется промышленных потребителей, а не населения, для которого действует совсем другая система ценообразования. Поэтому условные «бабушки-пенсионерки» тут не пострадают.

Но возникает другой вопрос: почему все-таки газ дорожает выше уровня инфляции? Напомним, нынешней весной Центробанк снизил свой прогноз по инфляции на 2023 год до 4,5-6,5% (ранее она ожидалась на уровне 5-7%), а тут повышение цен на 8%. Не будет ли такая щедрость по отношению к «Газпрому» служить общим триггером инфляционных процессов? Ведь нетрудно заметить, что подорожание газа практически на 100% транслируется в цену электроэнергии. К примеру, после предыдущего подорожания газа на 8,5% ассоциация НП «Совет рынка» спрогнозировала рост тарифов на электроэнергию для промышленности на 8,6% в 2023 году. Можно предположить, что и новое повышение стоимости газа может привести к аналогичному росту цен на электричество для промышленных предприятий. А вслед за этим подорожает и продукция этих предприятий, особенно наиболее энергоемких. К примеру, вырастет себестоимость металлов, на производство которых расходуется около 5% всего газа «Газпрома», направляемого на внутренний рынок, а также минеральных удобрений (6% поставок «Газпрома»). И в итоге значительная часть конкурентных преимуществ, которые наши экспортеры промышленной продукции получают за счет ослабления рубля, может быть съедена выросшими газовыми тарифами.

Примечательна тут и позиция государства. Вспомним, какую жесткую реакцию правительства вызвало повышение цен на нефтепродукты в оптовом звене. Вице-премьер Александр Новак даже поручил проработать вопрос о квотировании экспорта топлива. Но то, что не позволено нефтяникам, позволено газовикам – для них тарифы стабильно растут выше уровня инфляции.

 Атака на внутренний рынок

Помимо повышения цен, налицо и другие признаки давления газового монополиста на потребителей. В частности, активно продвигается принятие новых правил поставок газа на внутренний рынок. Не вдаваясь в детали, можно отметить, что цель предлагаемых новшеств – заставить покупателей платить больше, сузив для них возможности варьировать объемы отбираемого газа. Это опять-таки приведет к ослаблению промышленного сектора экономики. А ведь сегодня как никогда ранее важно поддержать отечественных производителей, которые вынуждены, с одной стороны, искать новые направления экспорта своей продукции, а с другой стороны, нести на себе тяжелое бремя импортозамещения. Казалось бы, в этих условиях государству необходимо максимально снять с них любую дополнительную ношу, а не вынуждать их платить больше за сырье и услуги естественных монополий. Но, видимо, для разных «соседей» у «домовладельца» разные правила…

В чем же причина такой атаки со стороны «Газпрома» на внутренний рынок? Она лежит на поверхности. До поры до времени монополист предпочитал складывать все яйца в одну корзину и получать основной доход за счет поставок газа в Европу. Китайское направление поставок возникло относительно недавно и пока не набрало достаточного объема (15,5 млрд куб. м в 2022 году при общей добыче «Газпрома» в 412,6 млрд куб. м). Направление СПГ также оказалась у «Газпрома» в падчерицах, к переломному геополитическому моменту 2022 года компания так и не реализовала ни одного СПГ-проекта, поставками российского сжиженного природного газа на экспорт занимался только «Новатэк».

Соседи «Газпрома» по ТЭК оказались попроворнее – диверсификация поставок нефти продолжается уже не первое десятилетие. Благодаря этому введенное коллективным Западам эмбарго не смогло обрушить российский нефтяной экспорт. И дело здесь не только в том, что нефтяной танкер проще развернуть на восток, чем газовую трубу. Дело еще и в налаживавшихся годами связях с восточными партнерами, и в гибкости бизнес-процессов нефтяных компаний (в отличие от неповоротливости «Газпрома»), и, если угодно, в психологии. Кто-то загодя готовился к трудным временам, а кто-то предпочитал почивать на лаврах.

 Потерял один, платят все?

Ну, допустим, один сосед «накосячил». Как водится, понять и простить? Возможно. Но дело в том, что сегодня проблемы одной «нерасторопной» отрасли ТЭК начинают активно перекладываться на другие. В первую очередь, речь идет о фискальном аспекте. На протяжении всего нынешнего года практически беспрестанно в СМИ звучит информация о том, что нефтегазовые доходы российского бюджета катастрофически падают. Так, с января по май они составили 2,853 трлн рублей, что на 50% меньше, чем за аналогичный период прошлого года.

Но кто тут виноват? Вряд ли в этом можно упрекнуть нефтяников. Экспорт российской нефти, вопреки неблагоприятным внешним обстоятельствам, показывает стабильный рост. Так, поставки нефти и нефтепродуктов за апрель нынешнего года составили 8,3 млн барр./сут. и тем самым достигли максимума с начала СВО на Украине. И только государственное решение о добровольном сокращение добычи в рамках альянса ОПЕК+ заставит несколько прикрутить вентили.

Одновременно сокращается и дисконт на российскую смесь Urals. Если в январе 2023 года он составлял 38 долл. за баррель, то в первую неделю июля опустился до самого низкого значения с февраля 2022 года – 19,2 долл. за баррель.

А вот газовая отрасль не может похвастаться подобными производственными результатами. Так, добыча «голубого топлива» в первом квартале 2023 года упала на 10% по сравнению с аналогичным периодом 2022 года, до 180 млрд кубометров. И основной объем сокращения приходится именно на «Газпром». Но дело даже не в масштабах добычи, а в направлениях сбыта. Не секрет, что львиную долю выручки «Газпром» получал за счет экспорта на Запад. По оценкам компании «ВЫГОН Консалтинг», в нынешнем году выручка монополиста от поставок газа в Европу может сократиться в четыре раза, до 30 млрд долл. В результате российский бюджет потеряет около 28 млрд долл.

И кто же компенсирует эти потери бюджету? Видимо, это должен сделать сам «Газпром» путем повышения налогов. Но увы, сегодня коллективную ответственность пытаются возложить и на его соседей по ТЭК. В последнее время все громче звучат призывы вновь, в который уже раз, усилить налоговое бремя для… нефтяной отрасли, чтобы восполнять потери нефтегазовых доходов казны. То есть потерял один, а восполнять должны все вместе. Идей по поводу того, как это сделать – в избытке, от повышения НДПИ и корректировки НДД до сокращения выплат по демпферу.

Однако даже у нефтяной отрасли, которая продемонстрировала завидную стойкость и гибкость на фоне беспрецедентного санкционного давления, есть свой предел прочности. Постоянное усиление налогового пресса может привести к тому, что компании отрасли утратят способность реагировать на новые вызовы, перестраивать свои логистические схемы, вкладывать средства в геологоразведку и добычу, не говоря уже о модернизации НПЗ. И в итоге уже некому будет покрывать «соседа» и пополнять госбюджет. Все соседи окажутся в равном, незавидном положении…. Вряд ли такова главная цель государственной энергетической политики.