Вместо СИЗО в зону СВО

Некоторые россияне предпочитают воевать, а не сидеть за решеткой. Фото РИА Новости

Вслед за некоторыми осужденными в зону специальной военной операции (СВО) потянулись также подозреваемые и обвиняемые по уголовным делам, в основном экономической направленности. Причем не пугает их ни возможное увечье, ни гибель. Так, недавно там объявился находящийся в розыске по обвинению в крупном мошенничестве с землей мэр Большого Камня Рустям Абушаев. Ранее там же «нашлись» столичный менеджер Александр Дагуца, обвиняемый в незаконном выводе в Турцию 24 млн долл. якобы в счет оплаты стройматериалов, а также бывший свердловский министр по управлению госимуществом Алексей Пьянков, обвиняемый в злоупотреблении полномочиями, взяточничестве и присвоении госимущества в особо крупном размере (размер ущерба более 500 млн руб.). Желание выйти сухим из воды за счет участия в СВО объясняется тем, что с 15 ноября призыву на военную службу по мобилизации не подлежат лишь граждане, имеющие неснятую (непогашенную) судимость за тяжкие преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних, террористические (ст. 205–208, 211, 220–221 УК), а также против основ конституционного строя и безопасности государства (ст. 275–279 УК).

Если обратиться к анализу Уголовного кодекса РФ, то глава 11 не содержит такого основания освобождения от уголовной ответственности как участие в военной спецоперации. Более того ст. 76.1 УК прямо указывает, что лица, впервые совершившие отдельные экономические преступления, освобождаются от ответственности лишь в случае полного возмещения ущерба, причиненного гражданину, организации или государству, и перечисления в федеральный бюджет денежного возмещения в размере двукратной суммы ущерба. То есть просто так избежать суда обвиняемому явно не удастся.

Однако депутаты челябинского Заксобрания посчитали иначе, предложив Госдуме дополнить УПК РФ новой ст. 25.2, позволяющей освободить от уголовной ответственности добровольцев СВО: подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений небольшой или средней тяжести. Судья, прокурор, а также следователь (дознаватель) с согласия прокурора вправе прекратить уголовное дело в связи с изменением обстановки, если те решат проходить службу в воинских формированиях. В соответствии со ст. 15 УК, преступлением небольшой тяжести признается деяние, наказание за которое не превышает трех лет, а средней – пяти лет лишения свободы. Таких деяний в экономическом блоке (гл. 22–23) УК оказалась добрая половина. Среди них вполне могут оказаться такие небезобидные деяния, как незаконное производство этилового спирта и алкогольной продукции, неправомерное банкротство, злоупотребления в сфере госзакупок и заведомо ложные заключения эксперта в этой сфере, злоупотребление полномочиями при выполнении гособоронзаказа и нарушение условий госконтракта в данной сфере, а также целый ряд корыстных преступлений.

Указав в пояснительной записке, что к военной службе уже привлекаются граждане, совершившие преступления (по словам главы ЧВК «Вагнер» Евгения Пригожина, более 5 тыс. заключенных получили помилование после завершения полугодичного контракта), челябинские законотворцы признали возможность искупления гражданином своей вины перед обществом и государством посредством добровольного прохождения службы в воинских формированиях. Введение возможности прекращения уголовного преследования в отношении подозреваемых или обвиняемых будет соответствовать уголовной политике государства в условиях проведения спецоперации. Однако, как справедливо отмечает адвокатское сообщество, в их законопроекте не прописана форма фиксации принятого решения о прохождении военной службы. Остается открытым вопрос о том, достаточно ли намерения в виде заявления или предполагается предоставление уже заключенного контракта. Неясно, имеют ли какое-то значение длительность контракта и минимальный срок службы. Не регламентированы последствия отказа подозреваемого (обвиняемого) от принятого решения: не повлечет ли возобновление уголовного преследования расторжение контракта, дезертирство, ранение.

Понятно, что далеко не все мошенники и проходимцы в случае принятия этого законопроекта ринутся к следователям с заявлением об отправке в зону СВО, дабы избежать ответственности за содеянное. Однако такой перспективы нельзя исключать, тем более что появляющиеся в СМИ примеры наглядно убеждают нас в этом. В таком случае вопрос о возмещении ими причиненного материального ущерба остается в подвешенном состоянии, равно как судьба гражданских исков к ним со стороны потерпевших. В соответствии с Федеральным законом № 603-ФЗ от 29.12.22 суд обязан приостановить производство по делам участников СВО, а приставы – исполнительное производство.

Примечательно, что освобождение лица, впервые совершившего преступление небольшой/средней тяжести, от наказания в связи с изменением обстановки уже предусмотрено ст. 80.1 УК РФ и обусловлено наличием двух обстоятельств. Во-первых, изменение обстановки может привести к тому, что совершенное преступление утратит свою общественную опасность и, во-вторых, к утрате общественной опасности лица, виновного в его совершении (Определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ от 14.02.2008 № 55–007–22). Освобождение от наказания по ст. 80.1 УК РФ производится судом в форме постановления обвинительного приговора без назначения наказания (п. 3 ч. 5 ст. 302 УПК РФ). Безусловный характер данного основания освобождения от наказания заключается в том, что принятое судом решение является окончательным и не сопровождается установлением каких-либо требований к обвиняемому, а также не ставится в зависимость от его последующего поведения.

Подводя итог, остается добавить, что предоставление подобных уголовно-правовых преференций отдельным группам преступников противоречит как принципу равенства граждан перед законом (ст. 4 УК РФ), так и задачам Уголовного кодекса (охрана прав и свобод человека и гражданина, его собственности от преступных посягательств, а также предупреждение преступлений). Ведь далеко не факт, что «добровольное» участие в спецоперации способно вразумить преступника, удержав его от совершения новых преступлений, особенно в случае посттравматического расстройства.