Никарагуанская карта Москвы

Фото Reuters

Запланированные на четверг переговоры главы российского МИДа Сергея Лаврова с никарагуанским коллегой Денисом Монкадой породили в западных экспертных кругах известную долю скепсиса и критики. Дескать, Россия цепляется за последних союзников в Западном полушарии и готова не обращать внимания на то, что никарагуанский режим в целом ряде стран ЕС и США считают чуть ли не самым авторитарным в мире.

А на только что завершившемся саммите ибероамериканских стран в Санто-Доминго (Доминиканская Республика) с резким осуждением руководителя Никарагуа Даниэля Ортеги, его супруги (а она – вице-президент страны) и проводимой ими политики выступил его коллега из Чили Габриэль Борич. В свою очередь, сам Ортега обвинил США и Испанию в манипулировании общественным мнением стран Латинской Америки и полном искажении позиции Никарагуа по важнейшим международным делам, включая отношения с Россией.

В этой связи принципиальными для Москвы являются два момента в отношениях с Манагуа. Первый: поскольку Никарагуа – один из трех стабильно голосующих за российскую позицию в ООН и других международных структурах ее союзников, с ней вне зависимости от «мирового общественного мнения» есть смысл не просто поддерживать двусторонние связи, но и всячески их укреплять. Но подобные отношения просто необходимо подкреплять экономически. Как минимум – несколькими серьезными проектами.

А вот второй аспект больше касается морально-этических постулатов, которые проповедуют главным образом нынче явно недружественные России страны. Однако принимать их во внимание в отношении Никарагуа тем не менее, может быть, и придется. Речь идет о жестком отношении никарагуанских властей к разного рода оппозиции. Так, Ортега выдворил недавно из страны более 200 ведущих оппозиционеров. Да и во время последних президентских выборов он довольно оригинально «снял с пробега» всех тех, кто хотя бы минимально мог с ним поспорить за президентский пост (сам Ортега правит в стране пятый срок, а в далеком 1989 году, когда я впервые побывала в Никарагуа, он тоже был ее президентом). Все его потенциальные противники были посажены под домашний арест до окончания выборов. А когда выборы закончились с вполне предсказуемым результатом, каждый из них был поставлен перед уже свершившемся фактом: либо забыть о президентских амбициях на будущее, либо попасть в заключение за «подрывную деятельность и угрозу безопасности страны». Европейские страны резко раскритиковали за подобное поведение никарагуанского лидера, а США и вовсе провели слушания в Конгрессе (хотя экономические связи Вашингтон с Манагуа тем не менее сохранил).

Что может предложить Россия Никарагуа сегодня и каким образом сделать так, чтобы никарагуанские власти поддерживали Москву не столько в пику США, сколько из прагматической и желательно торгово-экономической выгоды? Думаю, опираться следует на создание эффективного механизма расширения российского присутствия в треугольнике Манагуа–Каракас–Гавана. Пока у власти в этих странах находятся дружески настроенные к России руководители, есть шанс по крайней мере запустить процесс «нового похода Москвы» в регион.

Для Никарагуа у России вряд ли найдутся какие-то серьезные инвестиции (тот же давно рекламируемый аналог Панамского канала, но через никарагуанскую территорию, может денежно потянуть только Китай). Но вот открыть в Манагуа, Леоне или Гранаде российский центр, скажем, по изучению тропических болезней, центр по выращиванию редких злаков и фруктов, поставить туда медицинское оборудование и создать, может быть, региональный медицинский центр с использованием опыта российских клиник – вполне осуществимая задумка.

Для таких стран, как Никарагуа, воспоминания о прошлом (на что иногда делает ставку лично Ортега) обязательно должны для местной власти и населения подкрепляться современными возможностями страны-партнера. На это, кстати, ориентируется Китай после того, как Манагуа разорвала дипломатические отношения с Тайванем и полностью перешла на тесное сотрудничество с Пекином. Вполне реализуемо в этой стране для России и КНР по отдельным проектам действовать совместно. Тем более что местная власть в Никарагуа такое сотрудничество будет гарантированно только поддерживать.

У России сегодня в мире не так много союзников, а в Латинской Америке как минимум три из них не просто сохраняют дружественные отношения с Москвой, но и всячески предлагают ей расширить свое в регионе присутствие (кстати, именно у Манагуа есть почетное консульство в Крыму). В том, что касается Никарагуа, варианты для такого расширения есть неплохие. Тогда отношения между Москвой и Манагуа перейдут в практическую деловую плоскость. А на этой базе можно много чего и успешно сделать совместными усилиями.