Ирина Акимушкина
Педро Кастильо заявил, что не состоит ни в одной преступной группировке. Фото Reuters
Впервые в истории не только своей страны, но и всего Западного полушария действующего президента вызвали на допрос к генеральному прокурору по обвинению в коррупции и использовании служебного положения при назначении на высокие государственные посты. Находящийся во власти лишь год президент Перу Педро Кастильо вынужден формировать уже четвертое за это время правительство, а обвинения его лично и членов его администрации в создании чуть ли не преступного сообщества – неслыханное для всей политической системы государств Латинской Америки событие.
52-летний сельский учитель из провинции, ставший прошлым летом президентом Перу – одной из самых экономически успешных стран Латинской Америки, получив поддержку народа, тем не менее целый год находится под мощнейшим прессом со стороны оппозиции, имеющей в парламенте большинство. Вот и сейчас ей удалось добиться выдвижения обвинений в адрес Кастильо как в создании преступной группировки, так и якобы наличия плагиата в его магистерской диссертации, которую он защитил 10 лет назад.
Отвергая все обвинения, президент пешком, в окружении нескольких телохранителей, отправился через весь центр Лимы на встречу с генпрокурором. А перед встречей с ней Кастильо отказался отвечать на любые ее вопросы, но сделал заявление «для перуанского народа»: «Я не состою ни в какой преступной группировке, ни в чем не виновен, ни у кого и ничего не крал, никого не убивал. Меня избрал перуанский народ, и только ему я подотчетен».
Теоретически президент Перу прав, но лишь на уровне общения со своими избирателями, а не с членами парламента. В стране действительно существует уникальная ситуация: президент может быть избран народом и получить его доверие (в данном случае срок нахождения у власти Кастильо истечет через четыре года). Но 130 депутатов парламента могут отстранить президента в любой момент от должности, обвинить его в любом преступлении и попросту объявить его «неспособным выполнять президентские обязанности в интересах государства».
В чем конкретно обвиняют Кастильо? Это получение взяток за продвижение по службе высоких чинов армии и флота (за присвоение должности полковника его окружение брало якобы 50 тыс. долл., а генерала – по 100 тыс. с каждого). Использование личного влияния при правительственных назначениях на должности министров и замминистров, предоставление членам своей семьи (включая супругу Лилию Паредес) привилегий как при карьерном продвижении, так и в их деловых интересах, а также назначение в администрацию людей с «не совсем безупречным прошлым», особенно в том, что касается коррупции и мздоимства.
Согласно Конституции, президента нельзя посадить в тюрьму, но устроить уголовное расследование и на основании результатов отстранить его от должности – это полностью находится в рамках полномочий парламента. С учетом того, что 74% перуанцев не одобряют его работу, представители оппозиции в парламенте решили, что избавиться от Кастильо именно сейчас – самый подходящий момент.
Более того, его не выпустили из страны (за это проголосовало больше половины депутатов парламента) для присутствия в воскресенье на вступлении в должность нового президента Колумбии Густаво Петро. Депутаты посчитали, что президент Перу сбежит из страны и попросит убежище там, где к власти пришел «еще один представитель левых сил». Кастильо заявил, что никуда бежать не собирается, а его отсутствие на инаугурации нового руководителя Колумбии – не самый правильный сигнал соседним странам, стремящимся наладить с Перу партнерские отношения.
И здесь хотелось бы отметить не перуанский феномен полной нестыковки настоящего разгула демократии, царящего в избирательной системе страны (а ее президентом становится кандидат, победивший с разницей всего в 30–40 тыс. голосов, и никто по этому поводу не устраивает никаких революций), а реальной в этой связи управляемости государства после выборов.
В Латинской Америке долгое время «настоящим порядком» считалось правление сильного и беспощадного к любой оппозиции лидера (иногда их называли по старой привычке каудильо, иногда – просто «сильным политиком»). Были на континенте влиятельны и традиции военных переворотов и правления офицерами, когда политические партии показывали свою полную несостоятельность в управлении государством.
Но на примере Перу сложилась весьма необычная ситуация: президента самым демократическим образом избирает большинство народа. А отстранить его от власти может даже незначительное большинство членов парламента, если им по каким-то причинам личность главы государства не понравится (а это всего 65–70 человек). Методов, с помощью которых они могут это сделать, более чем достаточно для совершения фактически узаконенного госпереворота. Все в таком случае произойдет согласно Конституции, и с предшественниками Кастильо именно так совсем недавно и происходило (тогда за три года в Перу сменились подобным образом четыре президента).
Безусловно, в идеале пришедший к власти президент должен иметь в парламенте конституционное большинство, чтобы иметь возможность проводить те политические и экономические реформы, ради которых его народ и избирал. Но если соотношение соперничающих сторон в высших коридорах власти страны примерно одинаково, победивший на выборах президент оказывается не в состоянии провести через парламент даже половины тех обещаний, которые он раздавал народу.
Пока президент апеллирует исключительно к рядовым перуанцам, ни в какие отставки уходить, тем более отвечать на обвинения в коррупции он не намерен. Но и силы оппозиции в парламенте сдаваться не собираются. Они и дальше будут делать все, чтобы «слабый президент» полностью дискредитировал себя провалами как в кадровой политике, так и с ухудшением экономического положения в стране, с тем чтобы на этом фоне потребовать его отстранения от власти и проведения новых выборов. Где, не исключено, все будет продолжаться точно так, как это происходит сегодня с первым за всю историю Перу «народным президентом» Педро Кастильо.
