Валерий Кистанов
Танкеры с СПГ регулярно отправляют с Сахалина в Японию. Фото Reuters
В связи со специальной военной операцией России в Украине Япония принимает активное участие в экономических и других антироссийских санкциях коллективного Запада. Однако при всей жесткости и многообразии этих рестрикций они не включают энергетические проекты на российской территории с участием японского капитала, что объясняется весьма высокой зависимостью Токио от России в сфере углеводородных ресурсов. На нее приходится около 9% импорта сжиженного природного газа (СПГ) в Японию, 4% импорта сырой нефти и 13% энергетического угля. В 2021 году Россия была вторым по величине поставщиком энергетического угля в Японию и пятым поставщиком сырой нефти и СПГ. Сжиженный природный газ – крупнейший по стоимости товар, импортируемый Японией из России.
Дальневосточные проекты по экспорту российской нефти и СПГ стратегически важны для Японии, так как географически расположены ближе всего к ней, дают возможность снизить зависимость от поставок энергоресурсов из района Персидского залива и сделать их более безопасными. Кроме того, в нынешней ситуации резкого повышения цен на энергоносители на внешних рынках участие в сахалинских проектах дает Японии возможность закупать их по ценам ниже рыночных. Как посчитали специалисты, в случае выхода страны из проекта «Сахалин-2» спотовый рынок СПГ мог бы восполнить выпадающий объем газа, но на его закупку потребовалось бы дополнительно 15 млрд долл., а расходы населения на газ и электроэнергию возросли бы почти на 20 млрд долл.
Существенную сдерживающую роль играет и «китайский фактор». Токио опасается, что на место Японии в энергетических проектах на территории России придет Китай. В 2010 году Япония под нажимом из Вашингтона вышла из проекта по разработке одного из крупнейших в мире иранского нефтяного месторождения Азадеган. На ее месте тут же оказался Китай. По мнению японских экспертов, если Япония выйдет из сахалинских проектов, то Китай монополизирует энергетические ресурсы России на Дальнем Востоке, что даст ему дополнительные рычаги влияния в сфере политики и энергетической безопасности в АТР. К этому можно добавить, что в случае возникновения кризисной ситуации в регионе, например в связи с Тайванем, Китай сможет эффективно контролировать морские пути доставки нефти в Японию из стран Персидского залива, откуда поступает около 90% ее импорта, и фактически обесточить Японию.
Однако из-за санкций крупнейшие японские нефтеперерабатывающие заводы все же намерены прекратить импорт сырой нефти из России после выполнения текущих контрактов. Вместе с тем, несмотря на то что корпорации ExxonMobil и Shell объявили о выходе соответственно из нефтяного проекта «Сахалин-1» и газового проекта «Сахалин-2», японские торговые дома Itochu Corporation и Marubeni Corporation сохранили свои доли в «Сахалин-1», а Mitsui & Co. и Mitsubishi Corporation – в «Сахалин-2».
Пока японские участники проекта в лице Mitsui и госкомпании JOGMEC сохраняют свою долю и не собираются выходить и из «Арктик СПГ-2», несмотря на то что из-за санкций Япония и Франция прекратили новые инвестиции в этот проект. Производство СПГ на «Арктик СПГ-2» планировалось начать в 2023 году на уровне 6,6 млн т в год, а к 2026 году увеличить его до 19,8 млн т. К тому времени Япония могла бы получать 10% продукции проекта, или 1,98 млн т. Это равно примерно 3% всего годового импорта Японией газа в 2021 году и 30% его поставок из России. Однако в связи с прекращением инвестирования реализация проекта может оказаться под вопросом.
Выход западных корпораций из сахалинских проектов шокировал энергетические круги Японии, но Токио затягивает с принятием собственного решения. С одной стороны, найти альтернативу своим российским нефтегазовым активам для Японии будет весьма непросто, а с другой – она не хочет идти против США и других стран Запада, усиливающих санкционное давление на Россию, особенно в сфере энергетики.
По мнению японских аналитиков, Токио вскоре может столкнуться с масштабным энергетическим кризисом. Чтобы обеспечить стабильные закупки энергоресурсов и поставки электроэнергии, они призывают правительство и правящую Либерально-демократическую партию возглавить переход страны к чрезвычайной энергетической политике, включая такие шаги, как содействие скорейшему перезапуску атомных электростанций. После катастрофы на АЭС «Фукусима-1» в марте 2011 года выработка электроэнергии с помощью атома сократилась с 28 до менее 4% в 2020 году, а по состоянию на февраль текущего года из 33 атомных реакторов работают лишь 10, из которых 3 остановлено для проверок.
В этой ситуации Токио берет курс на ускоренное развитие возобновляемых источников энергии (ВИЭ) – солнечной и ветряной. Однако как возрождение атомной энергетики, так и существенная отдача от ВИЭ – дело не близкого будущего.
В настоящее время Япония стоит перед выбором между обеспечением собственной энергетической безопасности и необходимостью проявлять солидарность с Западом в развернутой им тотальной экономической войне против России. Похоже, что Токио склоняется ко второму. Судя по всему, для Японии будет весьма сложно найти альтернативу сотрудничеству с Россией в сфере энергетики, прежде всего в сахалинских проектах, в обозримом будущем, однако официальные лица уже говорят о необходимости принятия «стратегии дерусификации» своих источников энергоресурсов в долгосрочной перспективе.
Премьер-министр Фумио Кисида заявил о неотложности снижения зависимости Японии от российских энергоресурсов и поэтапном отказе от импорта угля. Правда, в отличие от Евросоюза, который поставил цель устранить свою зависимость от российского газа, нефти и угля к 2027 году, Япония пока никаких временных рамок не устанавливает. Вместе с тем в зависимости от развития ситуации вокруг Украины и в случае резкого усиления давления на Японию со стороны коллективного Запада Токио может пойти на дальнейшие шаги по сокращению своего сотрудничества с Россией, включая выход из проектов «Сахалин-1» и «Сахалин-2».
Китай, уже имеющий свою долю в «Арктик СПГ-2», можно полагать, нацелился на сахалинские проекты.
