Незаслуженные аттестаты уцененного поколения

Дети быстро сообразили, что, как бы плохо они ни учились, – «Все равно тройку поставят». Фото Александра Чурина/PhotoXPress.ru

«Мы совершенно не ожидали, что результаты единого экзамена ретивыми администраторами будут использоваться в качестве дубинки», – заявлял один из отцов ЕГЭ Виктор Болотов в интервью РИА Новости еще в феврале 2012 года. И далее кратко посетовал, что-де «джинна из бутылки выпустили, и загнать его в бутылку не удавалось». В детали Виктор Болотов вдаваться не стал.

Незадолго до этого заявления вице-президента Российской академии образования, до этого загонявшего джинна в бутылку на посту главы Рособрнадзора, эти детали раскрыл учитель Юлий Дымшиц в статье под заголовком «Фальшивые аттестаты получили более половины российских выпускников». Только одна цитата: «Переписывание (а точнее, подделка) классных журналов приняло характер эпидемии, стало обычным явлением. Директор одного из петербургских лицеев простодушно объясняла телезрителям, что сейчас в школах установилась трехбалльная система оценок: «Двоек – нет».

Более обстоятельно всероссийскую кухню изготовления поддельных аттестатов впервые в открытой печати описала 2 cентября 2013 года на портале «Сиб.фм» учитель русского языка и литературы из Новосибирска Нелли Хусаинова. «Теоретически мы можем оставить ребенка на второй год. По закону. Но приходит из районо сообщение, что лучше не надо, максимум пять-шесть человек. А на самом деле можно хоть всю школу оставлять», – рассказала педагог с 20-летним стажем, назвав себя во всеуслышание преподавателем школы для социальных низов.

А потом все смолкло и исчезло – будто по сигналу – со страниц газет, тематических сайтов. Остался только шепот на кухнях. А если в диктофон или в веб-комментариях, то на условиях строжайшей анонимности, в общих чертах. И до сих пор никто не понимает, что произошло со школьными приписками. Они исчезли или нет? Все ли у нас хорошо с ЕГЭ? Вроде окей, судя по заявлениям чиновников. А педагоги молчат. В обстановке этой звенящей двусмысленности и воспитываются дети.

В 2007 году (с дальним прицелом – за полтора года до вступления ЕГЭ в штатный режим) вышел закон № 194-ФЗ («указ о всеобуче»). Стало ясно: «единому» загодя отвели роль дубины, которая погонит девятиклассников в 10-й класс. Уже тогда это поняли все... К слову, оценивать знания на «неуды» де-юре данный указ учителю не запрещал, обязывая «создать условия обучающимся для ликвидации задолженности» (ст. 1 п. 1). Но де-факто оказалось как всегда.

«В теории двойка не запрещена, но на практике нужно пройти все круги ада, чтобы доказать, что она объективна», – описывают в конфиденциальных интервью учителя то «унижение недоверием», которое молча глотают годами. А дети сделали свой вывод: «Все равно тройку поставят», – и расслабились.

Так тех и других учат и дальше врать – обманывать ведомости успеваемости. Поэтому и результаты всероссийских проверочных работ в 2015 году удалось так легко засекретить. «Что ВПР! Года два назад мы запросили у Рособрнадзора средний балл ЕГЭ по математике, чтобы сравнить по регионам. Потом и по другим предметам запрашивали. Ответа нет», – поделилась на днях известный социолог, пояснив свою анонимность нежеланием быть «красной тряпкой» для руководящих лиц и подвергать опасности НИИ, в котором работает.

Легко бросать камни в советскую школу, но она все-таки оценивала знания. «А если у ребенка знаний нет? Как объективно оценить его незнание?» – спрашивают друг у друга современные учителя. В итоге мы быстрее, чем все остальное человечество, сломали механизм объективной оценки, без которого принудительное обучение утратило последние крупинки смысла.

Интересная коллизия. Школа на всех языках нашей голубой планеты лишает малышей достоинства («Shut up!» – «Заткнули рты!»), чтобы в обмен на него снабдить знаниями. Умаление достоинства, выведение его как грязного пятна, подмена мелочью текущих оценок – вот магистральный путь преподавания в школах системы Яна Амоса Коменского (1592–1670).

С другой стороны, где человеку с «вынутым» достоинством восполнить этот убыток, получить практические подтверждения своим личным достоинствам, если не в школе? Круг замкнулся.

Что мы имеем в остатке? Закон «Все равно тройку поставят» (он же 194-й ФЗ 2007 года) – раз. Да советское правило – «Три пишем, два в уме». Но разве эти две капли воды хоть чем-то друг от друга отличаются? Вот итог 20-летних поисков школой новой системы аттестации. Ее великие технологи все эти годы норовят отремонтировать оценку, а чинить надо достоинство учащегося поколения, этой оценкой уничтоженное.

Для этого нужна при сохранении традиционной вторая, встречная система оценивания («от ученика к учителю»), которая возвращает человеку уважение к себе. Впервые, не ломая машины Коменского, ее обкатали Александр Тубельский и Ольга Леонтьева в 734-й школе г. Москвы (эксперимент «Парк открытых студий»). Детям позволили учиться одновременно и в классах, и в кружках, оценивая самим своим визитом качество работы педагогов. Но они в 97 случаях из 100 остались в своих прежних классах.

Школа Коменского с разгромным счетом 97:3, как видим, победила школу-парк. На самом деле главная победа выразилась не в числе голов, пропущенных парк-школой, а в смене ценностных установок у игроков команды «Коменский». Привычный класс благодаря свободе выбора превратился для них в студию, вышел на рынок, открыл себя личной детской оценке.

Будет ли эта модель лучше прежней, односторонней? Но прежней давно уже нет. Приложены колоссальные усилия по ее уничтожению, и они увенчались успехом.

«Именно в школе человек, гражданин впервые сознательно встречается со своим государством... Каждая нарисованная фальшивая отметка буквально кричит, что его реальные знания, труд, усердие, да и он сам, не нужны его стране: спокойную жизнь можно обеспечить мошенничеством, показухой», – пишет по этому поводу питерский учитель Юлий Дымшиц.