Россиян принуждают к благотворительности

Графика pixabay.com

Накануне плебисцита президент Владимир Путин вновь огорошил полпроцента состоятельных граждан (ранее досталось вкладчикам): со следующего года ставка подоходного налога (НДФЛ) для тех, кто зарабатывает более 5 млн руб. в год (или по 416 тыс. руб./мес.), будет увеличена на 2% (с 13 до 15%). Это даст бюджету дополнительные 60 млрд руб., которые пойдут на лечение детей с редкими заболеваниями и проведение высокотехнологических операций. Одновременно с этим президент удовлетворил чаяния крупного бизнеса, разгрузив российских владельцев иностранных компаний и даровав им право уплачивать всего 5 млн руб. в год без бумажной волокиты (вместо 13 и 20%). «Таким образом мы дадим стимул к развитию современного, ответственного бизнеса, причем именно в российской юрисдикции», – заявил он. Вот такая горбатая шкала социальной справедливости появится у нас в скором будущем. 

Примечательно, что еще два года назад Путин рассуждал иначе: «Как только прогрессивный НДФЛ вводится, часть состоятельных граждан начинает различными способами скрывать доходы. То есть фискальный результат почти нулевой, а шума много. И ухудшение инвестиционного климата очевидно». Полагаю, что принятое решение было продиктовано возросшим запросом населения на восстановление социальной справедливости, о которой в преддверии голосования говорят все громче.

Казалось бы, вполне своевременный шаг: больным детям – дорогостоящее лечение, а бизнесменам – оптимизация налогового бремени. Однако дьявол, как известно, кроется в деталях. Несмотря на то что Россия за последние 12 лет переживает уже третью экономическую рецессию, объем личных финансовых состояний россиян растет и снижаться не будет даже при самом неблагоприятном раскладе. По подсчетам Boston Consulting Group, совокупный объем частного богатства россиян (в виде наличных, депозитов, облигаций, акций, инвестфондов, страховок и пенсий) по итогам 2019 года достиг 1,6 трлн долл. (99 трлн руб. по курсу на конец года), или 90% ВВП. Более четверти этого богатства сосредоточено в офшорах. Примечательно, что сегмент самых состоятельных россиян (с состоянием более 100 млн долл.) аккумулирует почти вчетверо больше средств, чем в среднем по миру. А по среднегодовым темпам прироста личных состояний в 1999–2019 годах Россия опередила не только весь мир, но и Восточную Европу: 13,5 против 5 и 10% соответственно. Эксперты прогнозируют, что под влиянием пандемии COVID-19 Россию ожидает снижение темпов прироста до 6,5, или 4%, в зависимости от развития ситуации.

По оценкам британской компании Knight Frank, за прошлый год у нас набралось 48 393 миллионера (с состоянием от 1 млн долл.), 8593 сверхбогатых (от 30 млн долл.) и 103 миллиардера. По ее прогнозу, к 2024 году число сверхбогатых вырастет почти на четверть – до 11 тыс. человек. Многие из них являются бенефициарами иностранных (офшорных) компаний, куда и стекаются все их доходы и которые активно используются для реинвестирования в перспективные нацпроекты (большинство портфельных инвестиций родом из офшоров). Но налоговая отдача в бюджет от таких компаний смехотворна: в 2017 году – 6 млрд руб., из них 2,8 млрд руб. – НДФЛ, а в 2018 году – 3,8 млрд руб. Теперь же им и вовсе предлагают рассчитаться с государством эквивалентом стоимости внедорожника!

А теперь вернемся к больным детям, о незавидной участи которых вдруг задумались наверху. По действующему законодательству к редким (орфанным) относятся заболевания с распространенностью не более 10 случаев на 100 тыс. населения, характеризующиеся хроническим прогрессирующим течением, приводящие к сокращению продолжительности жизни больного (в 35% являются причиной смерти в течение первого года жизни, в 10% – в течение 1–5 лет, в 12% – в возрасте 5–15 лет) или его пожизненной инвалидизации (65% случаев). В утвержденный Минздравом России перечень включено 258 нозологий. Проблема особенно актуальна для педиатрии, ибо 2/3 редких болезней проявляются в раннем возрасте. При адекватном лечении большинство орфанных пациентов ведут обычный образ жизни.

Согласно Федеральному регистру лиц, страдающих жизнеугрожающими и хроническими прогрессирующими редкими заболеваниями, на начало 2019 года в стране насчитывалось более 17,1 тыс. пациентов с 19 редкими заболеваниями, из них более 7,8 тыс. – детей. Количество таких лиц постоянно меняется в связи с выявлением новых пациентов, исключением старых в связи с изменением диагноза или со смертью.

Одной из наиболее острых проблем остается обеспечение больных необходимыми лекарствами. Сегодня существует две программы: федеральная (14 высокозатратных нозологий) и региональная – «Жизнеугрожающие и хронические прогрессирующие редкие заболевания» (17 нозологий). По данным Минздрава, в 2019 году на закупку лекарств по 12 наиболее высокозатратным нозологиям (ВЗН) из федерального бюджета было выделено 55,7 млрд руб. С учетом расширения программы в 2020-м сумма затрат выросла до 61,8 млрд руб. (почему-то именно эта сумма была упомянута президентом). До 39 увеличилось и количество закупаемых препаратов. Однако если централизованные закупки проводятся в полном объеме, то региональные обязательства по лекарственному обеспечению больных выполняются в зависимости от их финансового положения. В случае нехватки собственных средств регионы вправе рассчитывать на софинансирование расходных обязательств, но при условии четкого ведения регионального сегмента Федерального регистра больных и обоснования потребности в дополнительных средствах. В связи с этим больным все чаще приходится судиться с региональными властями за необходимые им медикаменты. Из-за перебоев с лекарствами в регионах возрастают риски инвалидизации и летальных исходов.

Впрочем, снизить госзатраты на закупку дорогостоящих препаратов позволило бы внедрение систем risk- и cost-sharing, когда производители медикаментов получают оплату за них только в случае результативности лечения. Во многих странах используют механизм прямых переговоров и заключения долгосрочных контрактов с фармпроизводителями. Дополнительную экономию бюджетных средств на аукционах может повлечь централизация госзакупок, в результате чего появится возможность перераспределения лекарственных препаратов между регионами в соответствии с их фактическими потребностями, контроля за правильностью назначений дорогостоящих препаратов и мониторинга их эффективности. Для справки: ежегодно в регионах списывают «протухших» лекарств более чем на 80 млн руб. При этом нельзя забывать и о картелизации фармацевтической отрасли, о которой неустанно твердят представители ФАС России. В 2015–2018 годы медкартели опутали более 11,6 тыс. электронных аукционов в 83 регионах страны, на которых разыгрывалось 137 млрд руб. Естественно, что там не обошлось без коррумпированных чиновников, которых пока так и не посадили.

Таким образом, упомянутые президентом 60 млрд руб., равно как и пятимиллионный оброк с офшорных россиян, по сути, ничего не решают. Аналогичный (пшиковый) эффект дала популистская идея зачисления коррупционного конфиската в бюджет Пенсионного фонда для выплаты страховых пенсий. Как справедливо заметил еще в феврале представитель ФНС России Валерий Засько: «Увеличить ставку для богатых как пиар-ход было бы правильно. Но дополнительные доходы бюджета будут исчисляться максимум десятками миллиардов рублей, в масштабах страны – это копейки, что никак не решит вопроса социальной справедливости. Сперва должны сократиться масштабы теневой экономики, а доходы населения, наоборот, вырасти». А то суммарная задолженность по зарплате на 1 июня текущего года уже достигла 2,4 млрд руб., из которых треть приходится на долги, образовавшиеся еще в 2018 году и ранее.  

Владивосток