Сербия прощается с европейским мифом

В суровый период пандемии и кризиса сербскому парламенту не до проблем евроинтеграции. Фото Reuters

Поразившая планету зараза на глазах меняет мир. Правильно сказать – только начинает менять. Каким мир станет после окончания пандемии, пока не возьмется предсказывать даже самый смелый футуролог.

Экономические последствия пугающе непредсказуемы. Политические – уже идут полным ходом. Европейского союза как единого привлекательного пространства взаимопомощи, в котором нет границ, а есть одинаковые для всех стандарты, более не существует. Границы закрыты, гуманитарные грузы, предназначавшиеся для одних стран, изымаются другими. Во множестве случаев фуры с гуманитарной помощью Италии останавливаются и реквизируются правительствами сопредельных стран – в первую очередь Францией. Она же останавливала грузы для Великобритании, а потом и Испании. Польша и Чехия останавливали грузы для Германии. Список можно продолжить.

В выходные стала известна фантастическая история о том, как США перекупили – по сути, выкрали – уже оплаченные Германией для сотрудников своей полиции маски, пошитые в Таиланде. Фактическая, а не декларативная помощь Брюсселем не оказывается ни своим, ни сопредельным государствам Европы.

Волна публичного негодования и разочарования «европейской солидарностью» прошлась от Испании до Сербии. Руководители итальянского парламента перед камерой снимали синие с золотыми звездами флаги ЕС и водружали на их место национальные символы Итальянской Республики. Итальянские депутаты в открытую стали обвинять ЕС в том, что он их бросил, а помогают только Китай с Россией. Президент Сербии Александар Вучич публично заявил о конце «европейского мифа» для Белграда. Это крайне важное заявление для Балканского региона осталось на фоне общей ситуации без должного внимания.

Итак, сербский лидер одним из первых на Балканах забил в тревожный набат: еще 16 марта он официально утвердил режим ЧС, перенес парламентские выборы (на которых его партия должна была получить более 50% голосов), закрыл границы, приостановил регулярные полеты и ввел комендантский час, нормы которого за прошедшие две недели только усиливались (теперь, например, нельзя выходить на улицу все выходные, начиная с 13.00 субботы). При этом в стране изначально было всего около сотни заболевших, на данный момент их насчитывается немногим более 1,5 тыс. Для маленькой Сербии эта цифра довольно весома, но главное – здесь умирают от коронавируса люди (уже более 40).

В ответ на запросы о помощи сразу откликнулся Китай, отправив в Белград 5 млн масок и команду медиков из Уханя для обучения сербских коллег борьбе с коронавирусом. Их самолет в аэропорту встречал лично Вучич, признавший, что Евросоюз бросил Сербию, не оказав никакой помощи и отказавшись даже продать Белграду аппараты ИВЛ. Доходило до смешного – сербских врачей, работающих в ФРГ, не отпускали в Сербию, рассчитывая, что они окажутся полезны Германии.

Официальное признание в «крахе европейской солидарности и европерспектив» на высшем государственном уровне в Сербии прозвучало, пожалуй, впервые с момента окончания агрессии НАТО против Югославии и свержения Слободана Милошевича. Все последние 20 лет Белград с разной степенью упорства твердил: «У нас нет альтернативы европейскому пути». Глобальный вирус изменил геополитические настроения. Принцип «друг познается в беде» повернул Сербию в сторону Пекина и Москвы больше, чем все бизнес-проекты, вместе взятые. Потому что выбор вектора развития – в первую очередь цивилизационный и только потом экономический. А помощь в беде относится к разряду «свой–чужой» гораздо больше, чем «Турецкий поток» или транзитные магистрали.

На самом деле многие эксперты (я в их числе) никогда не верили до конца в возможность европейской интеграции для Белграда. В силу разных причин: как отсутствия у Сербии сильного адвоката внутри ЕС (каким была Германия для Хорватии), так и восприятия сербов как чужеродного – если угодно, даже предательского – элемента для западноевропейской цивилизации. Запад всегда считал сербов «пятой колонной» внутри Европы. И сейчас доказал это своим равнодушным бездействием.

Наконец, спустя две недели после обращения Белграда Россия тоже отправила помощь Сербии, да еще какую – 11 военно-медицинских самолетов доставили балканскому союзнику Москвы несколько лабораторий по исследованию вируса, аппаратов ИВЛ, средства защиты (по 3 млн масок и перчаток, 150 тыс. защитных костюмов и пр.) и даже военную технику для развертывания мобильных госпиталей в наиболее пострадавших районах страны, особенно в провинции. Для небогатой Сербии с не самым высоким уровнем медицинского обслуживания наша помощь может стать очень хорошим подспорьем в деле борьбы с пандемией.

Характерно, что сербская оппозиция, весь год водившая хороводы вокруг президентского дворца с требованием отправить в отставку Вучича, сформировать техническое правительство и только тогда провести новые выборы, оказалась в положении абсолютных маргиналов. Мало того что практика ежесубботних сборов и шествий по пустому центру Белграда на протяжении года благодаря открытости и непротивлению власти выхолостила весь протест и превратила его в клуб по интересам, так еще и оппозиционные требования вначале ввести ЧС (до момента его введения), а затем нарочитые попытки его нарушений сделали из лидеров уличного протеста клоунов.

Можно много за что критиковать сербского президента, но вот только не за отсутствие внимания и бдительного отношения к разразившейся пандемии коронавируса. Здесь он, пожалуй, может дать фору большинству мировых лидеров.

Пример Сербии может оказаться заразительным и для других стран региона – когда больше неоткуда ждать помощи, и Босния, и Македония могут обернуть свои взгляды на Восток. Как изменит вирус геополитические расклады на Балканах, станет понятно уже этой осенью – по шагам ЕС, ответным действиям Белграда и в результате парламентских выборов – перенесенных в Сербии и Македонии и запланированных на октябрь в Черногории.