Китайский эксперимент пока дает сбой

Фото Anthony Kwan/Getty Images

Нестихающие многомесячные протесты в Гонконге сторонников демократии и борьба с ними пропекинских государственных структур породили большие сомнения в том, что на территории одной страны могут мирно ужиться две разные социальные системы, предлагаемые одному и тому же народу.

На самом деле то, что мы сегодня наблюдаем в КНР, – это первый эксперимент в международном масштабе, при котором создана некая гибридная форма функционирования свободной рыночной экономики под строгим государственным контролем. Причем разрешено здесь только то, что приносит стране конкретный финансовый доход при сохранении внутренней стабильности. Напомню, что эксперимент с перевоспитанием «западных капиталистов» в «капиталистов пекинского образца» продолжается с 1997 года – момента возвращения Гонконга под контроль властей КНР. И пока, надо признать, успехов в этом строительстве намного меньше, чем ожидалось.

Показательно, что вопрос о необходимости «собирания» исконно китайских земель был поставлен Компартией Китая еще в 1949 году, после победы над сторонниками Гоминьдана и их бегства на остров Тайвань. Поэтому именно присоединение Гонконга (бывшей британской колонии) и Макао (португальской) в конце прошлого века считалось огромным достижением для Пекина. Воевать за возвращение этих территорий ему не потребовалось, а сами китайские руководители были абсолютно уверены в том, что перевоспитать «заблудших сыновей» после присоединения им не составит особого труда.

Оставался, правда, еще свободолюбивый Тайвань, но в Пекине были уверены, что, глядя на пример Гонконга и Макао, в Тайбэе поймут, насколько выгоднее взаимодействовать с Пекином, чем сохранять у себя классический «американский капитализм».

Согласно договоренностям, Пекин гарантировал в течение полувека невмешательство в судебную, политическую, экономическую сферы жизни обитателей Гонконга и Макао и осуществлял контроль лишь над обороной и внешней политикой. При этом Гонконг сохранял славу одного из крупнейших мировых финансовых центров, а Макао – игровой столицы Азии, и Пекин в эти заработки двух своих «специальных административных районов» практически не вмешивался.

К тому же, как говорили мне китайские товарищи в Шанхае, «перевоспитательный срок» в 50 лет вполне мог бы существенно сократиться при наличии тех несомненных последних успехов Китая на международной арене и росте экономики страны. А глядя на них, обитатели бывших заморских колоний должны были бы «поскорее» сделать «правильный выбор» в пользу именно китайской модели развития.

Но что-то пошло не так. В Гонконге начались странные на первый взгляд демонстрации, суть которых – недовольство тем, что официальный Пекин якобы меняет верховенство судебных законов Гонконга над законодательством континентального Китая. Между тем это было, как объясняли мне в беседах в Гонконге, поводом показать Пекину, что никаких «социальных гибридов» в КНР быть не может. Но поскольку бунты в Гонконге продолжаются до сих пор, возникает вопрос: неужели власти в Пекине не знали о готовившихся протестах? Да и были ли студенты, учащиеся старших классов школ, представители финансово-творческой интеллигенции настроены против центральной власти КНР так, что своими демонстрациями и столкновениями с полицией уже принесли колоссальные убытки именно Гонконгу?

А ведь с середины прошлого года из Гонконга побежали заграничные и китайские капиталы (в основном – в Шанхай). Но Пекин по-прежнему держал паузу, словно опасаясь перевоспитать местную молодежь методами площади Тяньаньмэнь. Как считают в Гонконге, китайское руководство вело себя так, поскольку боялось гнева Вашингтона на случай силового «успокоения» протестующих в Гонконге.

И здесь любопытно отметить, как на беспорядки в Гонконге реагировали жители КНР и Тайваня. В материковом Китае события в Гонконге особо не освещались, поэтому на мои вопросы в Шанхае о происходящем собеседники делали вид, будто вообще не понимают, о чем идет речь.

А вот результаты прошедших на Тайване в минувшую субботу президентских выборов, которые вновь выиграла противница формулы «одна страна – две системы» Цай Инвэнь, свидетельствуют о том, что большинство жителей острова выступает против любой формы объединения с КНР. Объявлять о независимости Тайвань откровенно побаивается («Америка в этом случае нас вряд ли защитит», – говорили мне тайваньские чиновники), а сохранение нынешнего статус-кво – не являться частью КНР и не иметь государственной независимости – этот курс, по крайней мере на данном этапе, руководство Тайваня устраивает.

За последние несколько месяцев ряд стран решили разорвать дипломатические отношения с Тайванем и установить их с Пекином. Если в конце прошлого века около 30 государств признавали Тайвань, то сейчас их сократилось до 15. Почему? Просто Пекин действует предельно прагматично: если у Тайваня не будет дипломатических контактов (сейчас ведется работа с пятью тихоокеанскими островами на предмет разрыва отношений с Тайбэем), то как его можно считать независимым государством?

И тем самым вновь возникнет вопрос о возможности существования одной страны с двумя различными системами социального функционирования. По оценкам авторитетных специалистов, современный Китай – это и не социалистическое, и не коммунистическое, и уже тем более не капиталистическое государство. Это – социальный гибрид, работающий на интересы КНР и как государства, и на конкретных граждан. Главная задача – «не раскачивать лодку» внутренней ситуации. А умело руководимая смесь всех социальных систем как раз и обеспечивает Китаю тот экономический рост и социальную стабильность, которые наблюдаются в последние 40 лет.

После прошедших недавно местных выборов Гонконг постарается и дальше играть в «почти независимость». Но ущерб хаосом и многомесячными беспорядками самому себе Гонконг уже нанес колоссальный. Да и «большой Китай» все больше склоняется к принятию жестких мер. И чем быстрее в Пекине «подрихтуют» детали пока еще существующих двух систем в рамках одного государства, тем больше шансов у Пекина будет на то, что мечта о едином Китае с включением в него не только Макао с Гонконгом, но и Тайваня станет реальностью в недалеком будущем.