Образ образования двоится

Академики обещают, что нагрузка на будущую «ученую элиту» будет большой. Фото с сайта www.mos.ru

В вечном споре о том, как реформировать систему подготовки школьников, прозвучала здравая мысль. «Прежде надо сложить в голове образ нового образования, а уж потом решать вопросы о программах, направлениях и формах обучения», – заявила известный экономист, бросив перчатку всей нашей «без-образной» политике в этой сфере.

Действительно, в проектировании школы для инновационной экономики мы упускаем ключевой этап порождения образа этой школы, размениваясь на хаотично-эклектичные рецепты из серии «добавить того, убавить этого». С другой стороны, не прерываются и точечные поиски имиджа. Судя по ленте новостей, они даже набирают обороты – стоит лишь внимательно вчитаться в эти сводки. К примеру, не позднее сентября в 32 регионах заработают 110 опорных школ Российской академии наук (РАН), которые займутся воспитанием молодых ученых со школьной скамьи.

Проект уже нарекли операцией «Преемники», а президент РАН Александр Сергеев пообещал, что нагрузка на будущую научную элиту «должна быть большой». В качестве иллюстрации глава РАН вспомнил о порядках Главного педагогического института в Санкт-Петербурге, где учился Дмитрий Менделеев: «Квазиказарменное положение, с утра до вечера все регламентировано...»

Его поддержала министр просвещения Ольга Васильева, побывавшая накануне в Царскосельском лицее. В этой обители муз, где предавался мечтам, а временами дремал перед кафедрой национальный гений, тоже порядки были не сахар. В шесть тридцать – подъем, в двадцать два ноль-ноль – отбой. И только три часа на спорт и прогулки. «Чудес в этой жизни не бывает, это труд, колоссальный труд. Там просто пахота была с утра до ночи, чтобы все было понятно», – поделилась эмоциями министр.

Другая цель Минпросвещения в этом проекте связана с переподчинением упомянутых кузниц интеллектуальной элиты регионам и их перековке в «губернаторские лицеи». В порядке эксперимента. Правда, какое отношение это имеет к поставленной главой государства задаче сформировать систему «равных образовательных возможностей – мощного ресурса для развития страны и обеспечения социальной справедливости», пока не очень ясно.

Или возьмем еще один феномен наших дней – школы в составе вузов. «Университеты задолжали школе», – заявил ректор одного из них, положив начало созданию сети «предуниверситариев». И тотчас в законе «Об образовании в РФ» отыскалась статья 77, позволяющая открывать такие спецшколы под сенью «должников». Это заповедники талантов со специальными программами, системой отбора питомцев. Ну и зарплатами: профессору из высотки со шпилем на Воробьевых горах не предложишь оклад рядового учителя.

Один из учащихся Университетской гимназии МГУ, вручающей этой весной аттестаты первым выпускникам, пожаловался в соцсетях на «постоянные учебные перегрузы, вечный недосып и попытки перехитрить то ли учителей, то ли воспитателей, то ли собственный организм». Так что правы, выходит, те эксперты, которые предупреждают, что предназначенные для триумфаторов олимпиад передовые школы прессингуют своих воспитанников повышенными нормативами и часто калечат здоровье.

Но именно этот принцип – тяжелый интеллектуальный труд с утра до вечера – и делает такие школы защищенными от грубых перекосов и авралов в расписании. Он именно и позволяет нынешним наследникам традиций Царскосельского лицея равномерно распределять отдых и труд в течение полного дня. То есть поочередно вовлекая ребенка то в индивидуальную вместе с тьютором, то «в самую естественную форму деятельности – коллективную».

Интересно, что полноправными соавторами «полного дня» становятся также и родители, без участия которых не обходится ни школьный театр и мастерские, ни ежедневная утренняя гимнастика. Да только, спросят, где подобную культурную и энергетическую подзарядку могут получить ученики из тысяч обычных школ, которые не возглавляют никакие рейтинги?

Для сравнения: в Скандинавских странах советские школы полного дня (придуманные еще в 1955 году кумиром бунтарей и двоечников Эдуардом Костяшкиным, директором специальной московской 544-й «школы для трудных детей») стали там нормой социальной справедливости. У нас они опять доступны лишь для избранных. «Ни Менделеев, ни Королев, ни Павлов не оканчивали какие-то специальные школы. Эта инициатива по отделению агнцев от козлищ невыгодна для нации и государства», – напомнила «Учительская газета».

«Все наши беды в образовании состоят в том, что его нет. Есть ведомство контроля и распределения знаний, занятое подготовкой бедоносцев», – сказал мне в частном разговоре знаменитый педагог-новатор, директор лицея-интерната свободного воспитания в Текосе (под Геленджиком) Михаил Щетинин. Но если образования нет, то как, из чего нам сложить его образ?