Любовь и расписание уроков

Фото агентства городских новостей "Москва"

Недавно главу Рособрнадзора Сергея Кравцова спросили на встрече с родителями: «Как воспитать 100-балльника?» Его лаконичный ответ: «Надо верить в своих детей и больше заниматься своими детьми» – был встречен бурными аплодисментами. В переводе на язык современной прагматики это означает: спрячьте подальше сантименты, возьмите в одну руку ребенка, в другую – учебник и углубитесь в те(к)ст.

Однако коллизия в том, что незадолго до этого руководитель Министерства просвещения РФ Ольга Васильева выступила в эфире популярного радиоканала с прямо противоположным суждением. Оттолкнувшись от социологического исследования, где 67% учителей сказали, что их главное предназначение – учить, министр сильно удивилась: «Вот это страшно... Приходить в класс без любви...» По ее мнению, никакие технологии не работают, если нет главного – любви к своим ученикам: «Любить начинать надо в семье. Дети у нас недолюбленные. Их надо любить...»

Легко рассуждать нашим министрам! А если те, к кому мы обращаемся, сами любви сызмалу не ведают? А вдруг с этих родителей и педагогов на протяжении всей их личной биографии только снимали стружку – по методу главы Рособрнадзора: требовали, мониторили, тестировали, оптимизировали? Откуда им знать, что такое любовь к ученику?

Есть замечательные книги о библейски чистой преданности «первобытным людям», как называл детей Лев Толстой. Одна из немногих – «Как любить ребенка» Януша Корчака. Пронизывающей это тоненькое сочинение любви хватит на 10 толстых романов.

А вот по мнению Симона Соловейчика, фраза «Надо любить детей» хороша, да не очень точна. В ней все три слова не совсем правильны. «Не стоит соединять слова «надо» и «любить». И не столько детей своих надо любить для хорошего их воспитания, сколько людей... И не столько нужна детям наша любовь, сколько нужна им возможность любить кого-то...» – размышляет автор «Педагогики для всех».

Оказывается, для воспитания важно не столько быть любимым, сколько любить самому: кто любит, тот и воспитывается! «В воспитании любимые не в счет, счет только на любящих», – делает гениальное открытие основоположник «педагогики сотрудничества».

Возможность ребенка любить, по Соловейчику, не имеет отношения к родительским затратам. Тут все наоборот – кто любит, тот и отдает, покровительствует, заботится, тратится душой. Вот почему любовь (подобно совести и сердечному стремлению к бесконечной правде и красоте – духовности) «не приобретается... в беседах с родителями или учителями». Она проявляется, укрепляется и развивается в поступках.

Тут и скрывается не замечаемое нами величайшее противоречие. В чем же оно? Дети хотят любить? Пожалуйста. Пусть любят школу, одноклассников, учителей, любую из 17 наук учебного расписания. На здоровье! В чем заминка?

Она в том, что любовь невозможно навязать, она сильнее всех и всего: это закон над законами. Тем более невозможно любить кого-либо по расписанию, составленному чиновником. Как ее выразить в этом случае? В норме любовь, по Соловейчику, прорывается в личных поступках, но на школьной территории детям любить «поступками» не позволяют. Ни предметы, ни учителей. Не признают, что их поход по возлюбленным классам и учителям в режиме свободного полета – это и есть их первое «Люблю!». Колоссальная самоотдача, песня души.

Но нет, нельзя... Дальше тупик? Но ведь нет, совершенно не так – с этого самое интересное только начинается.

В 1988 году Симон Соловейчик ставит знак равенства между «любить» и «воспитываться». А четыре года спустя еще пока никому не известный доцент МГУ Милослав Балабан, прочитав «Педагогику для всех», идет дальше. Он ставит знак равенства между «любить» и «учиться».

Оказывается, любить образовательный предмет можно всего лишь потому, что... «учитель веселый и там на первой парте хорошенькая девочка сидит с косичками». Вы ждете аргументов? Их не будет: любовь есть наивысший аргумент, она сама себе закон. Так родилась «Школа-парк» Милослава Балабана – фундаментальный ремейк афинских садов Академа и Ликеума Платона и Аристотеля в декорациях XXI века. Так книга о воспитании в семье («для будущих родителей») стала прологом к открытию научной педагогики.

В «Школе-парке» нет ни слова о методике освоения, допустим, алгебры или редких языков, о хитростях составления расписания или отбора детей. Она вся – о любви – взаимной! – между бывшими непримиримыми врагами: педагогом и ребенком. И о свободном выборе детьми себе учителей – на всех образовательных широтах, этажах, всегда, в любой момент.

Симон Львович давно просил меня познакомить его с Милославом Александровичем. Но только после создания «Школы-парка» (1992) это смогло осуществиться – в редакции газеты «Первое сентября». Правда, в оригинальном виде: Балабан был на проводе у себя в Орехово-Зуеве, я сидел в кабинете, а Соловейчик то и дело заходил и наводил справки по тексту: «Не помнишь, как фамилия того культуролога австрийца, который общество обесшколивал?.. Как думаешь, если я своей рукой одно словечко поменяю, автор не возмутится?»

Это было необычное ощущение: сидя между двумя выдающимися педагогами, я сам себе завидовал. А с какой ревностью передавал трубку, знакомил... Работу «Школа-парк» Балабан напечатал в пяти газетных номерах.

P.S. Автора «Deschooling Society» (1971) звали Иван Иллич. Его имя, даже не будучи названным, буквально парит над работой Балабана, многим обязанного Илличу. И Соловейчик с его мощной интуицией с ходу все понял.