Собираться ли больше двух и другие вопросы музейной жизни

Третьяковка приняла решение отменить плату за проведение занятий для преподавателей. Фото агентства «Москва»

В главном здании Третьяковской галереии после скандала, связанного с   экскурсиями, беседами и занятиями, провели дискуссию. Отчего-то ее темой выбрали «Нужны ли правила в музее». На встрече звучали слова об удручающем тоне обсуждений в соцсетях и об отсутствии презумпции невиновности в отношении галереи. Но такая формулировка – при всем уважении к музею – звучит тоже категорично. Если отбросить эмоции, а стоит напомнить, что по похожему поводу скандал разгорался и несколько лет назад, то вопрос в том, что считать экскурсией. Правила проведения занятий и экскурсий не менялись в галерее около 20 лет, с середины мая там введено обязательство получать бейдж гида-гостя. Но определения экскурсии в этих правилах нет.

Главным на сегодня итогом споров стало решение Третьяковской галереи отменить плату за проведение занятий для преподавателей. Об этом сообщила замдиректора Марина Эльзессер. Преподавателям все равно нужно заранее уведомить музей о своих планах и получить бейдж. Но если занятия в постоянной экспозиции Новой Третьяковки были бесплатными (то есть нужен только билет в музей), а в главном здании стоили 5310 рублей (плюс входные билеты), то теперь обещано, что с 1 сентября это будет бесплатным. Не знавшему об этом художнику Дмитрию Гутову, который предлагал в соцсетях устроить подобное обсуждение, Марина Эльзессер сказала, что информация выложена на сайте галереи. Однако ни в пятницу, когда прошла встреча, ни в субботу таких обновленных данных найти не удалось: пока бесплатными там значатся занятия только для учащихся профильных заведений.

«Здесь, я вижу, тесновато. Пройдемте в следующий зал!» – служившие изначально смехотворной «злополучной связкой», сейчас слова классика звучат буквально. Музей, количество посетителей в котором постоянно растет (по словам Эльзессер, это 5–12 тыс. человек ежедневно), апеллирует к тому, что должен разруливать потоки людей. По словам Эльзессер, из выявленных музеем 75 незарегистрированных гидов 33 «уже оформили отношения с галереей». Кроме того, музей должен контролировать качество информации, предоставляемой на его территории, – то есть бороться с нелегальными гидами. Как, допустим, со спекулянтами борются некоторые театры. А по наказу Минкультуры и в условиях скудного финансирования музеи должны зарабатывать. В них запрещено вести коммерческую деятельность, к которой относятся и платные экскурсии, проводимые незарегистрированными гидами. По закону экскурсии проводятся на основании договора с институцией, она же и устанавливает цену.

Мода на музеи – феномен нескольких последних лет, и среди московских институций Третьяковка быстро набирает обороты в росте посещаемости. Обратная сторона открытости музеев – их уязвимость перед изменившейся публикой (об этом много говорят музейщики) и вместе с тем обязательство решать проблемы комфортного доступа к произведениям. Система эта еще не отработана. С одной стороны, многие помнят трудности с продажей электронных билетов и ставшую интернет-мемом «очередь на Серова» (после этого были введены посещения по сеансам, но электронная система продажи билетов, например, на ватиканскую выставку порой зависала). С другой – относительно экскурсий несколько удивительно читать в заявлении галереи, что правила не менялись 20 лет.

Представлявшая Пушкинский музей Марина Жучкова озвучила логичную позицию музейных сотрудников: «Почему музей должен предоставлять пространства, которые он содержит лишь отчасти за счет государства, другим людям для коммерческой деятельности?» Но логичны и слова Дмитрия Гутова о том, что в Третьяковской галерее «правила написаны невнятно». Чем отличается экскурсия от беседы?

На сайте галереи размер экскурсионной группы варьируется от 1 до 20 человек. В распространенном музеем документе написано, что «многих смущает в наших правилах то, что ведение неоформленных экскурсий у нас не разрешено даже для одного человека. Это мера вынужденная — есть люди, которые не стесняются ловить за рукав идущих по улице ко входу в галерею посетителей и предлагать именно такую «частную» экскурсию для 1–2 человек. А в залах на вопросы работников музея они отвечают, что не проводят экскурсию, а просто общаются с друзьями. Наши сотрудники достаточно компетентны и опытны, чтобы отличить компанию друзей от людей, ведущих незаконную коммерческую деятельность». Сложность в том, что четкого разделения между экскурсией и дружеским общением пока нет. Как нет определения экскурсии (и, к слову, нет дефиниций в оплате бейджа гида за экскурсию из 2 или из 20 человек – даже в плане разруливания потоков тут ведь есть разница).

Музейные сотрудники опытны, а как оправдаться посетителю, если он действительно пришел в музей, скажем, с двумя друзьями и что-то им начал рассказывать взахлеб, но совершенно бескорыстно? У него такого опыта различения экскурсии и беседы нет. А если сотрудника музея его родственники попросят что-то рассказать в залах? Определение «признаков экскурсии», прозвучавшее в словах Марины Эльзессер, – когда один человек говорит, а трое и больше его слушают – выбивает почву из-под ног. Разве не всегда, когда один говорит, другие его слушают?

С другой стороны, если новоявленный экскурсовод купил соответствующий документ и заплатил в галерее за гостевой бейдж, проверяются ли его знания? В конце дискуссии Марина Жучкова сказала, что «отчасти музеи виноваты сами – мы не ведем разъяснительные работы». Добавив, что формулировка «такие правила» раздражает ее саму.