Антон Зверев
Введение обязательного ЕГЭ стала стимулом для развития репетиторства. Фото агентства «Москва»
Уходящий 2017 год, юбилейный для Единого госэкзамена (ЕГЭ), вступившего в права ровно 10 лет назад, не устает преподносить сюрпризы.
Автор очередной сенсации – профессор Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС) Татьяна Клячко. Видный экономист определила объем рынка репетиторских услуг России в 1,7–2 млрд долл. Взяв за точку отсчета 2000 год, она заявила, что по сравнению со «стартом» рынок репетиторских услуг 2017 года увеличился почти в 7 (!) раз.
При этом, вторая новостная бомба в устах авторитетного спикера – потребность в репетиторах упала за все эти годы лишь однажды, в 2003 году. Но упала на территории Воронежской области. Что означает: люди тогда действительно поверили организаторам набиравшего ход эксперимента с ЕГЭ. В то, что ЕГЭ в принципе мог бы избавить детей от повальных «уроков после уроков».
Но миновал 2003/04 учебный год, рассеяв свойственную нашему народу веру в чудо. Репетиторство восстановилось. Мало того, расцвело повсеместно. И при вузах, и при внешкольных центрах дополнительного образования детей, и в классах, и в частных гостиных. «Причем цены, чтобы педагоги могли «отбить» проигрыш предшествующего 2003 года, подскочили в полтора-два раза», – отмечает Татьяна Клячко. Имея в виду, очевидно, не только Воронеж.
Восстановилась теневая школа? Это бы еще полбеды. «Тень» превратилась в высокодоходную, стабильно процветающую рыночную индустрию, обрела статус доброго дела – вот беда в полном объеме.
«Сегодня резко возросла численность граждан, готовых платить за качественное образование своих детей, – заявил в год юбилея единого экзамена ректор ВШЭ Ярослав Кузьминов. – 31% граждан готовы отдать за это доброе дело 5% от своего дохода. И 10% готовы платить 15% своего дохода». Масштабы народной доброты впечатляют. Впрочем, на фоне кризиса всей остальной экономики это, наверное, даже неплохо.
Все же вернемся в нулевые годы, во многом послужившие прологом к развязке нынешнего дня. Итак, данные мониторинга РАНХиГС о том, что ждет страну, если экзамен-угадайка станет обязательным (короткий спад с последующим взрывом репетиторства в неслыханных масштабах и ценах), были отправлены на самый верх.
Еще многое можно исправить. В крайнем случае взять помощь тех, в чьих интересах этот экзамен и обкатывается в регионах. Уровень гласности тех лет еще позволял реализовать формат открытой консультации с гражданами, но... Их даже не посвятили в суть происходящего. Почему?
Независимо от ответа ясно: люди, которые принимали решение в пользу «дожимания» ЕГЭ, делали это не с завязанными глазами. Цифры с пометкой «от Клячко» лежали перед ними на столе.
В марте 2004 года к руководству самой активно реформируемой сферой пришел 54-летний и.о. министра промышленности, науки и технологий РФ Андрей Фурсенко. Внезапно сменив на этом посту Владимира Филиппова. А уже сентябрь 2004-го открыл новую в школьной истории эру – всеобщего платного образования.
Деньги теперь у нас непререкаемая ценность. Это само собой. А как насчет здоровья? Рабочий день школьника длится 12–16 часов. Разве уже этого недостаточно, чтобы подорвать его организм? «Любая дополнительная нагрузка после уроков вычитает время из прогулок и сна», – утверждает академик Российской академии образования Марьяна Безруких. Зато ребенок устраняет пробелы в знаниях. Но есть и другая версия: в действительности он идет к репетитору за поведением.
Некоторое время назад академик РАО, главный психолог страны имярек выдвинул лозунг дня: «Единый, но не единственный». Новый слоган не просто понравился – был подхвачен на лету. Так что теперь экзамен-юбиляр включает в себя основной государственный экзамен, систему всероссийских проверочных работ, итоговую аттестацию после четвертого класса… Да практически все, что чиновник придумает.
Это не разовые акции, нет. Каждая предваряется в школах мощным залпом «пробников» – репетируют президентское сочинение, обязательную диагностику учебных достижений, НОКО (независимую оценку качества образования). Школа превратилась в пиршество тестов, проб, репетиций. Некогда жить: сплошные «генеральные прогоны». При этом непосредственное поведение ребенка (право на действие от собственного имени – сказать, рассмеяться, внести деловое предложение, уж не говоря, поменять учителя с плохим поведением на адекватного) является чуть ли не государственным преступлением. В классе «единого, но не единственного» госэкзамена запрещено все, что особым соизволением верха не разрешено.
Чтобы убедиться в этом, достаточно заглянуть в «Памятку для руководителя пункта проведения экзамена», вывешенную онлайн. Из нее следует, что участникам ЕГЭ-11 (ОГЭ-9, НОКО и прочих процедур) запрещено «разговаривать, вставать с мест, обмениваться любыми материалами и предметами, перемещаться без сопровождения организатора». Все это и называется поведением, право на которое перекрыл нашим детям 10 лет назад единый госэкзамен.
Но зато его снова открыл домашний репетитор. Человек из тени, почти призрак, но благодаря ему дети не только передвигаются «без сопровождения организатора» по рынку знаний, но и овладевают речью, поведением. А страна с ее стагнирующей экономикой и очень добрыми родителями уверенно держится на плаву.
Дарья Гармоненко 
