Вера Цветкова
Андрей Золотарев считает, что прививать вкус зрителю – не его задача. Фото РИА Новости
В Сочи недавно закончился новый фестиваль «КиноБраво», на котором Россию в международном жюри представлял сценарист Андрей ЗОЛОТАРЕВ («Триггер», «Вне себя», «13-я клиническая», «Слово пацана…»). Обозреватель «НГ» Вера ЦВЕТКОВА в рамках фестиваля встретилась и поговорила с ним.
– Андрей, этим летом мы пересекаемся с вами уже на третьем фестивале. На первом, «Пилоте», вы вместе с Сергеем Минаевым значились отборщиками фильмов. Точно это вы их отбирали? Сравнительно слабая программа получилась в этом году.
– Отбирали как могли – что смогли, то и взяли. Мы поняли, что есть большое количество однотонных проектов; на «Пилоте» очень плотное смотрение, смотришь прям как на заводе работаешь, по 8–10 лент в день. Подумалось, что участники скажут спасибо, если им жанрово разнообразить программу.
– На Горький-fest слушала ваш мастер-класс, вы тогда среди прочего сказали, что в кинозале человек всегда лучше, чем он есть на самом деле.
– Смотря на экран, мы отождествляем себя с героем, сопереживаем, мысленно мы с ним, но нам при этом ничего не грозит, мы находимся в безопасной зоне.
– Несмотря на сопереживание и эмпатичность в кинозале, в реале человек не становится лучше?
– Отчасти становится, все равно это эмоциональный опыт, который меняет его в большей или меньшей степени. В кинозале мы все суперэмпаты, потому что нам это ничего не стоит, а в жизни за это надо платить – эмпатия требует действия. В реальности это уже нам надо будет бежать и рисковать, чтобы кого-то спасти, а не герою.
– Явно речь не о том катарсисе, который полностью тебя переворачивает. Цитирую вас далее: «Сюжет о несправедливости вечен» – и поэтому нещадно эксплуатируем?
– Да, потому что это инструмент подключения. В зрительском кино есть прямая необходимость дать зрителю ощущение, что он может спроецировать на себя этот опыт. Ему надо подключиться к персонажу, и самые простые сюжеты подключения – это сюжет исправления (ты понимаешь, что герой Челентано в «Укрощении строптивого» сволочь, но такая обаятельная – он точно изменится, ты сердцем это чуешь), а самый масштабный – сюжет несправедливости, классика – «Монте-Кристо».
– Еще задело ваше высказывание, что для каждого нового поколения надо снимать свою, условно говоря, «Войну и мир». Зачем прогибаться для кого-то и адаптировать первооснову?
– Мне кажется, что адаптация не убивает оригинал, книги как стояли, так и стоят в библиотеке.
– Почему же новое поколение не дает себе труда постичь оригинал, почему для него надо упрощать, разжевывать и излагать проще-понятней – адаптировать?
– Мне кажется, единственный способ устроить так, чтобы новое поколение проявило интерес к оригиналу, – это сделать чуть более доступную и понятную форму, схожую с их собственным языком.
– Ну, а мне представляется это игрой в поддавки… Цитирую дальше: «Давайте перестанем заботиться о писателе и начнем заботиться о зрителе». Как так – не заботиться о писателе, чье произведение используешь?
– Мы слишком много думаем про автора, когда занимаемся адаптацией, слишком много переживаем, как бы не обиделись родственники, как бы не поменять случайно стиль, посыл или что-то еще.
– Бог с ними, с родственниками, сам классик не перевернулся бы в гробу!
– А в чем проблема? Пусть ворочается, какая разница.
– Какое неуважение к великим!
– Я очень их уважаю, я их обожаю. Я же не переписываю их книги, я пишу свое на основе их книг.
– Вот именно – используете их произведения в своих интересах. Классическое использование.
– Ну как использование? Мы книжкой же не полку подпираем, а все-таки пытаемся сделать произведение, которое будет близко по духу нашему эмоциональному восприятию этого, а не того, что задумал автор. Это как в школе: «Что хотел сказать автор своим произведением?». Да никто не знает, что он хотел сказать. Кино – другой вид искусства, который не должен быть тождествен тому, что написал автор.
– Чем качественнее литература, тем сложнее перенести ее на экран.
– Так и есть, ну и зачем этим заниматься? Переживать за автора, как он будет себя чувствовать? Ну нет.
– Берем первооснову и подгоняем под себя?
– Все верно. Главное, предупредить – «по мотивам». Дисклеймер должен быть в начале.
– Вас последнее время все пытают про «Слово пацана…», а ведь у вас были и покруче вещи. За первый сезон «Триггера» прямо сейчас готова пожать руку. «Вне себя» – ни на что не похожая лента, от которой не оторваться.
– Да, с «Триггером» все совпало – команда, режиссер, главный герой, каст – прямо выпал флеш-рояль. «Вне себя» – мое любимое, когда я это писал, ощущение было – это никто никогда не снимет, но мне безумно нравилось придумывать отношения между призраками в голове героя. Никто не хотел брать этот сценарий, Вадим Перельман снял пилот с другим кастом – получалась несмешная и серьезная драма. После нескольких лет лежания в столе позвонил Дулерайн (тогдашний генпродюсер ТНТ): «Давай, я это сниму». Он начал съемки, а далее подключился Клим Козинский, который невероятно крут в режиссуре, он один из самых перспективных творцов на рынке.
– …и у них получился то ли комедийный триллер, то ли черная комедия – жанр, в котором снят тарантиновский «Убить Билла». И все-таки – в чем феномен «Пацана»? Понятно, Жора Крыжовников плохо снимать не умеет, понятно, отличный кастинг и все такое, но есть ведь сериалы не хуже. Почему публике именно он так пришелся?
– Огромное количество народа сделали отлично свою работу. Сложился огромный набор факторов – знаете, как в автомате казино: когда совпадут все линии, будет джекпот. Публике, особенно тем, кому 40+, он пришелся, потому что больная мозоль, на которую еще никто не давил. А подростки смотрят «Слово пацана…» как другой мир – для них он эдакий отечественный Хогвардс.
– Вы сказали как-то – мол, плохо, когда автор чувствует себя умнее зрителя. Разумеется, он умнее зрителя, раз написал! Вообще, любой, написавший сценарий, роман или повесть, – я не о макулатуре или графомании – становится на голову выше других, потому что, поняв законы этого мира, сотворил свой.
– Вопрос тональности: я про учительский тон, про менторство: дорогие зрители, сейчас я вас научу жить. Сейчас я вам расскажу басню, но начну с морали. Мы все крыловы, но мораль у нас в начале истории. Я много таких фильмов вижу, и там все время рассказывают, как жить правильно, там прекрасные люди становятся еще лучше, но эти фильмы никто не смотрит из-за их тональности. Зритель не идет в кино за назидательностью и чтобы ему рассказали урок, этот урок он извлекает сам. Жеваная морковь никому не нужна – надо дать зрителю самому мозгами поработать.
– А вот эти бесконечные медицинские сериалы и бесконечные полицейские сериалы – мало того что врут, в жизни так и близко не бывает, они же портят вкус людям!
– Неправда, это невозможно – испортить вкус взрослому человеку, вкус – такая вещь, которая назад не откатывается.
– А привить вкус с помощью кино можно?
– Можно, но очень плохо, если мы хотим привить его. Это не наша задача – это задача семьи и школы. Мы не прививаем никому вкус – мы не канал «Культура» (блестящий, кстати, канал с нулевым рейтингом, я его очень люблю).
– А что тогда наша задача – только развлекалово?
– Почему? Нет. Мы с этим вкусом работаем. Человек приходит в кинотеатр со своим ожиданием впечатлений в зависимости от своего вкуса: или очень много подумать/поплакать/попереживать, или все это вместе. А мы берем его ожидания и пытаемся сбить его с этой дороги и перетащить на другую.
– Скажите, а почему в титрах часто значатся по 10 сценаристов? Практика показывает, что лучшие сценарии пишутся в одиночку – как писал Юрий Арабов, как пишут Даша Грацевич, Наталья Мещанинова, Паулина Андреева.
– В братских сериальных могилах все происходит следующим образом. 10 человек не сидят в одной комнате и не придумывают кто во что горазд. Если вы видите 10 авторов на восьмисериальнике, скорее всего было так: взяли одного, он написал плохой синопсис, с ним распрощались, взяли другого и т.д.
– Вы – большой приверженец зрительского кино, поэтому я не удивилась, встретив вас здесь, на «КиноБраво», фестивале зрительского кино, в роли члена жюри. Будучи в жюри, вы, конечно, не можете говорить о представленных фильмах, а о самом фестивале?
– Зрительское кино – это значит даже члену жюри можно не умничать, можно просто посмотреть, оценить эмоционально и высказать свои эмоции. «КиноБраво» сделано на хорошем уровне, здесь много сюрпризов и классных мероприятий – надеюсь, фестиваль этот будет расти и шириться.
