Наталия Григорьева
Редкие монстры и в огне не горят, и в ванне не тонут. Кадр из сериала
На платформе Netflix появился мини-сериал «Кабинет редкостей Гильермо дель Торо» – сборник из восьми снятых разными режиссерами самостоятельных историй про призраков, проклятия и прочую чертовщину. Несмотря на то что действие разворачивается в разные эпохи, а сюжеты не пересекаются, стилистически и тематически все они действительно складываются в единый альманах – и влияние самого дель Торо, продюсера и автора сценария к двум сериям, очевидно.
Он же появляется в предисловии к каждой новой страшилке: выплывает из темноты и вертит стоящий на подставке причудливый, в форме дома, сундук – символ того самого кабинета редкостей, доставая из шкафчиков-окошек не только подсказки к предстоящей истории, но и шахматные фигурки в виде режиссеров. Ничего не скажешь, довольно изысканная и уважительная презентация авторов, которых дель Торо взял под крыло. Открывают и замыкают альманах экранизации его собственных рассказов. Первый, под названием «Лот 36», снял Гильермо Наварро, не только режиссер, но еще и оператор – с «Оскаром» за дельторовский «Лабиринт Фавна». Его серия про озлобленного на весь мир ветерана (Тим Блейк Нельсон), купившего на аукционе склад с оккультными атрибутами, – одна из самых простых и очевидных с точки зрения фабулы и морали, но одновременно в числе лучших. Виртуозная работа с пространством, в которое хочется буквально нырнуть с головой, колоритные персонажи – в том числе и монстр, архетипичная, а оттого леденящая душу легенда в основе. «Лот 36» задает тон всему альманаху.
Помимо двух историй дель Торо – вторая, снятая создательницей «Бабадука» Дженнифер Кент лирическая готика про орнитологов и дом с привидениями, замыкает «Кабинет редкостей» – есть и две экранизации рассказов Лавкрафта. Первая под названием «Модель Пикмана» режиссера Кита Томаса развивает и по сей день популярный сюжет про проклятые картины и одержимых художников. И без того, как правило, таинственный и зловещий викторианский антураж усилен множеством демонических изображений в кадре – и каноническими сценами с ведьмами вроде той, в которой перед героем останавливается карета и из темноты ее нутра ему навстречу протягивается рука.
Второй Лавкрафт в «Кабинете» с Рупертом Гринтом в главной роли, снятый Кэтрин Хардвик и получивший название «Сны в ведьмовском доме», уступает и первой экранизации, и в целом выглядит слабее остальных эпизодов, несмотря на внешнюю схожесть с «Моделью Пикмана». Тут потерявший в детстве сестру-близнеца герой всю жизнь посвятил попыткам найти ее в загробном мире. И однажды ему это удается, конечно весьма дорогой ценой. Все истории альманаха в той или иной степени поучительны – тут если и воздается, то по заслугам. И в этом смысле, как и визуально, Лавкрафт, воспевший ужасающую непостижимость бытия, является, очевидно, неиссякаемым источником вдохновения для самого дель Торо в общем и для этого его проекта в частности – лавкрафтовские кошмарные образы, стилизованные в духе дельторовских потусторонних созданий и помещенные в разные пространства, но обязательно в некий ретроантураж, появляются в каждой серии, даже в тех, что сняты по другим сценариям.
Самым лаконичным можно считать Винченцо Натали с его «Кладбищенскими крысами» – короткий эпизод, в котором грызуны, кочующие по «Кабинету» от серии к серии как еще один символ, если не талисман проекта, обретают сверхъестественную силу и затягивают героя в свой клаустрофобный подземный мир. Не менее камерной вышла и «Аутопсия» Дэвида Прайора, который по-своему развивает тему подземелий – действие тут происходит в шахтерском городке, однако самое страшное оказывается не под землей, а внутри человеческого тела. А еще в космосе – инопланетное происхождение чудовищ становится еще одним – ненавязчивым – лейтмотивом «Кабинета» наряду с легендами про призраков и колдунов. И тоже вполне в духе Лавкрафта.
Ана Лили Амирпур, запомнившаяся своим дебютом, снятым в 2014 году иранским нуар-хоррором «Девушка возвращается одна ночью домой», здесь скорее разочаровывает. Прежде всего выбивающейся из общего настроения прямолинейностью ее истории про таксидермистку Стейси (Кейт Микуччи), уверовавшую в то, что крем из рекламы по телевизору преобразит ее. Вместо очередного монстра со щупальцами в этом эпизоде является текучее чудище из лосьона для тела, но даже оно и даже в паре с чудесным Дэном Стивенсом в белом парике и в роли дьявольского продавца не сильно спасает беззубую попытку высветить и высмеять пороки общества.
А вот Панос Косматос («Мэнди») за актуальностью и повесткой не гонится, у него своя атмосфера – красный свет, психоделический рок, измененное состояние сознания, к Лавкрафту и дель Торо присоединяется Ницше. Его серия, действие которой происходит в конце 70-х, – настоящая жемчужина альманаха. Четверо людей с выдающимися способностями – писатель, экстрасенс, девушка-ученый и музыкальный продюсер – собираются в доме эксцентричного богача, где он сперва ведет с ними пространные беседы об их талантах и щедро угощает алкоголем и запрещенными веществами, а потом показывает нечто невообразимое. Тут и щупальцы, и слизь, и космос, и щемящее чувство открытого финала. И если весь «Кабинет» так или иначе вторит ницшеанскому «Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому не стать чудовищем», то история, снятая и, что примечательно, написанная самим Косматосом вместе с этим точно, почти дословно и безысходно визуализирует продолжение философской мысли: «Если всматриваться в бездну, то бездна начнет всматриваться в тебя».
