Продюссер Руслан Сорокин: "В онлайн-кинотеатрах нет фильтров, от которых я очень устал, работая на ТВ"

Шоураннер Руслан Сорокин отказывается называть многосерийные фильмы «продуктом».  Фото РИА Новости

– Руслан, на днях на Start начался второй сезон сериала «Пассажиры» – в первом главным героем был эдакий Харон, современный перевозчик душ, только на такси. Вместо харизматичного героя Кирилла Кяро обнаружился герой помоложе Сергея Гилёва, а еще у «перевозчика» появилась напарница в исполнении Ани Чиповской. Почему?

– Второй сезон – сознательно другой. Я хотел, чтобы формат, структура оставались схожими, но проект развивался как изобразительно, так и драматически. Мне кажется единственно верным от сезона к сезону развивать проект – давать ему еще одну грань, еще одни полутона и т.д.

– А почему успешному сериалу на следующий сезон, как правило, меняют режиссера? Казалось бы, доказал свою состоятельность, есть гарантия качественного продукта на выходе?

– Режиссер меняется по ряду причин. Бывает, режиссер меняет сам себя: «Я все сказал» – и это творческое решение. Режиссер ищущий хочет открывать новые горизонты, высказываться на другие темы и двигаться дальше. Бывает, причина прагматична – хочется остаться режиссером успешного сезона, редко второй сезон бывает лучше первого, как правило, все идет по нисходящей. В первом сезоне продается концепция/герой, а далее ряд заинтересованных лиц – продюсеры, инвесторы – выжимают по капле оставшиеся соки. Практичная причина – хороший режиссер востребован, у него есть и другие предложения. Есть и еще сторона – проект развивается, и свежий взгляд может его разнообразить, дать другую огранку. Режиссер первого сезона «Пассажиров» Карен Оганесян не продолжил работу, потому что у него впереди был большой проект, а у Start свои задачи – мы просто не совпали. Карен – прекрасный режиссер, знающий, чего хочет, и умеющий это донести.

Вы сказали «продукт» – мне очень тяжело называть многосерийные фильмы «продуктом». По факту они являются им, но мне претит, чтобы это воспринималось, как продукт, потому что свойство продукта – войти в человека и выйти. А мне бы хотелось, чтобы заходили и оставались чем дольше, тем лучше – любимые истории, любимые герои…

– Судя по расширенному названию «Пассажиры. Последняя любовь на Земле», во втором сезоне грядет любовь-морковь?

– Грядет.

– Как так? Имеем, условно говоря, совмещение древнегреческой мифологии с концепцией исповеди, и герои вроде как бестелесны?

– Представляете, какой вызов – может ли и в таких обстоятельствах случиться любовь? Чувство, которое неподвластно ничему рациональному.

– Но какая же любовь может быть у тех, кто находится за чертой?

– Для этого надо досмотреть сезон до конца, там будет ответ про будущее. Мне было интересно поговорить о любви, когда ситуация вроде бы фатальна.

– Восемь новелл, восемь серий, каждая по 25 минут. Такой хронометраж называют «дружелюбным», а мне кажется, из каждой новеллы можно бы сделать отдельный полный метр. Не так?

– Мне кажется, меньше – лучше. Как в хорошем французском ресторане: порции крошечные и ощущение, что ты ушел голодный. А потом вспоминаются изысканные вкус, подача, атмосфера. Хотелось, чтобы именно такое послевкусие было от смотрения. Именно лаконичный камерный формат создает ощущение, что хочется большего. Остается какая-то недосказанность, о чем хочется подумать.

– Радует, что снималось по крайней мере без прицела смотрения на телефоне. Все-таки психологическая история, а не комикс или какой другой примитив.

– Изначально – с прицелом, но когда стали писать… У любого повествования есть ритм, а тема осмысления жизни на пороге ее конца предполагает остановки, размышления, паузы. Свет, глубина кадра, детали – то, что важно в кино, не важно на маленьком экране телефона. Мне бы хотелось, чтобы «Пассажиров» смотрели горизонтально и на большом по возможности экране. А мир в кадре был и предметным, и многоаспектным.

Во втором сезоне есть серия, которая мне особенно близка – с историей последнего палача СССР, по этой причине застрявшего между мирами, там ведутся интересные, важные разговоры… И тут в реальности заговорили о скором возврате смертной казни в России. Мне бы не хотелось, чтобы серия оказалась настолько актуальной!

– Из последних российских сериалов что-то понравилось?

– Сейчас у нас золотой век русского сериала – качество невероятное. Я апологет хорошей режиссуры. С большим удовольствием посмотрел «Вампиров средней полосы». Очень понравился талантливо, лихо и честно сделанный «Я не шучу» Саши Злобина – про женщину-стендапера. «Перевал Дятлова» запомнился, понравился «Конейнер» как жанровый прорыв... Плотная загрузка вынуждает смотреть избирательно. Вот, помнится, Саша Цекало постоянно смотрел все новые сериалы и от меня требовал, а у меня в голове возникали винегрет и интоксикация.

– Вы с ним были совладельцами классной продюсерской компании «Среда», позиционировали себя как компания-бутик, которая не работает в режиме массмаркета, и наполучали кучу статуэток ТЭФИ.

– Я благодарен, что когда-то программа «Большая разница» была оценена профессиональным сообществом и долго продержалась на экранах – года 3–4. Потом темы иссякли…

– Неправда! То ли в последнее воскресенье февраля, то ли в первое воскресенье марта по Первому каналу показали «Большую разницу. Лучшее» – ничего не устарело! Талантливо и смешно! Вообще не понимаю, почему замечательные форматы «Большая разница» и «Слава богу, ты пришел!» не остались в сетке навсегда – как КВН, «Что? Где? Когда?» и «Поле чудес».

– Почему они не стали народными программами? Отчасти стали. Почему не живут так же долго? Импровизация – сложный жанр. Зритель делится на две категории – на тех, кто верит в живое сиюминутное рождение шутки, и на тех, кто в него не верит. Нужно быть открытым по природе человеком и ждать рождения шутки, как забивания гола. Жанр не такой родной, как изобретенная внутри интеллектуальная игра или прижившийся КВН.

«Слава богу, ты пришел!» – не просто формат, это игра. Я искренне хотел, чтобы его реформировали, случилось переосмысление для нового поколения зрителей – не получилось, когда попытались это сделать в 2018-м. Я посмотрел две импровизации и испытал, как зритель, неудобство. Это как дорогая, красивая, брендовая обувь, но неудобная. Время изменилось, ожидание от юмористических программ тоже – наверное, нужно было делать поправку…

– Как оказались на Start?

– Пошел искать себя, а нашел друзей. Пришел и предложил свои идеи, мне сказали – давай. В команде Start я среди своих. Нет никакой конкуренции, есть общее дело. Нет фильтров, от которых я очень устал, работая на ТВ. «Мы думаем, что нашему зрителю это не зайдет», «Наш зритель привык смотреть то» – такая глупость!

– Помимо автора идеи, сценариста и продюсера вы еще и шоураннер – что это такое?

– Шоураннер – это такой червяк, который вгрызается во все этапы съемочного процесса. Кастинг, сценарий, звук, цвет и пр. – у всех этапов формирования проекта есть задача, и ты обязан знать, как и что работает, что на что влияет. Мне этот ручной труд, это ручное производство, нравится. Шоураннер может и написать сценарий, и встать за камеру, если потребуется.

– Планируется ли третий сезон «Пассажиров»?

– По не зависящим от нас причинам меняется мир, и я впервые столкнулся с тем фактом, что не могу заглядывать далеко. Каждый день – новые вызовы. Тем не менее – в процессе работы над вторым сезоном я придумал идею для третьего, который опять-таки будет отличаться от предыдущих. Незыблема лишь концепция – машина и перевозчик душ.