"Дау" как пощечина общественному вкусу

Совсем скоро он (Максим Марцинкевич) отнесет ее (Виктория Скицкая) бездыханное тело в фургон для трупов. Кадр из фильма

Мировая премьера проекта «Дау» состоялась в январе в Париже в формате иммерсивного шоу с перформансами, инсталляциями – и «визами» вместо билетов. В России 4 фильмам из 14-серийного проекта – «Дау. Наташа», «Дау. Новый человек», «Дау. Нора Сын», «Дау. Саша Валера» – было отказано в выдаче прокатных удостоверений по причине «пропаганды порнографии».

На днях состоялась онлайн-премьера одного из фильмов-«отказников» с последующей Zoom-конференцией. Изначально был заявлен восьмой по счету фильм «Саша Валера», в последний момент, однако, замененный на десятый «Новый человек», тоже из «отказников». (После просмотра едва ли не первым будет вопрос: «Почему фильм о геях был заменен на фильм о фашистах?» – «Это связано с происками Дикого Запада. Мы договорились с разными фестивалями, они попросили не ставить «Сашу Валеру» в премьеру», – был ответ режиссера).

Модератор Михаил Зыгарь пожелал всем «интригующего просмотра», и… Итак, «Новый человек». Я уже посмотрела «Дау. Наташа» (успевший поучаствовать в конкурсной программе Берлинского кинофестиваля и даже получивший Гран-при за операторскую работу) и представляла, что меня ожидает. Съемки в режиме реального времени (отчего все затянуто, смотреть скучно и муторно) и ощущение, что режиссер забыл сделать монтаж картины. Точно не моя эстетика, но вдруг по второму заходу втянусь, пойму, оценю? Тем более что полгода в Сети из каждого интеллектуального утюга несется это название – «Дау».

Увы, впечатления – один в один. Опять, как и в «Наташе», главная героиня – буфетчица (на этот раз типажа советской Мэрилин Монро), и опять неприятно подробные сексуальные сцены. Смена поз, фрикции – на здоровье, но хотелось бы знать, какова нужда в том, чтобы камера фиксировала, что именно делает дама в случае слабой эрекции у кавалера и что именно делает кавалер в случае ситуации, известной как «прерванный половой акт» (медицинский термин)? Как пособие по сексологии – вполне, как эпизод в художественном (скорее в игровом) фильме – для чего? Для эпатажа? Помимо подташнивания от излишней физиологичности и знания, что актеры реально занимались любовью перед камерой, – ощущение фальши (в чате конференции появится вопрос: «Вы узнавали про то, каким был секс в 50-е годы прошлого века?» И еще: «Есть ли смысл в асексуальной натуралистической сексуальной сцене?» Режиссер Хржановский не ответит на эти вопросы, зато скажет: «Этот фильм очень нравится мужчинам после 50 лет»).

Но самое сильное потрясение – это, конечно, Тесак в главной роли. Известный националист Максим Марцинкевич (Тесак), играющий Максима Марцинкевича в предполагаемых обстоятельствах 70-летней давности. Он очень убедителен и органичен. И не сиди он сейчас в тюрьме – нисколько не сомневаюсь, получил бы после «Нового человека» кучу предложений и контрактов на дальнейшую актерскую деятельность.

Все фокусы на съемках «Дау», о которых мы наслышаны, ничто по сравнению с тем, что на главную роль был приглашен ТАКОЙ. В Zoom-чате навалом было вопросов об этичности подобного выбора, рукопожатности персонажа и прочее – их проигнорировали. Зато занимавшаяся кастингом член съемочной группы долго рассказывала о том, как он тогда и как он сейчас («Последнее письмо датировано 19 мая, грустное»). Наивная, я полагала, что разговор пойдет о достоинствах и недостатках фильма – ничего подобного, почти два часа разговор шел о Тесаке и идеологиях! (Запись в чате: «Нацики должны быть благодарны съемочной группе за распространение их идей». Коммент в посту в Facebook: «Художественные качества фильма – вопрос третьестепенной важности».)

…В научный Институт под чекистским руководством прибывают пятеро комсомольцев-гопников во главе с Максимом Марцинкевичем, которым поручено тренироваться с мечами-пращами и бог знает, чем еще, и бороться с алкоголизмом технической интеллигенции Института. Сразу по приезде Директор им рассказывает про ведущиеся в Институте исследования сверхвозможностей человека – и необходимости формирования сверхчеловека. Дальнейшие его диалоги с Марцинкевичем и последовавший финал и есть квинтэссенция десятого фильма цикла «Дау».

Сильная сцена – комсомольцы с трудом излавливают в загоне визжащую молодую свинью и несут ее, привязанную за передние-задние ноги к палке (чисто рисунок в учебнике истории про охоту в каменном веке!), в кухню. Следующий кадр – Марцинкевич в заляпанной кровью рубахе над мясной массой, напоминающей очертаниями свинью, под легкую музычку и разговор о шашлыках… Эта чистенькая, добродушная, симпатичная свинья была самым приятным персонажем фильма «Новый человек».

Последний диалог Директора и Марцинкевича (в пересказе без присказок и словесной шелухи, которых в «Дау» пруд пруди):

«– Ученые исправляться не хотят, оказывают оголтелое сопротивление.

– Институт – это клоака, гнездо разврата, про Институт принято наверху решение: его не должно быть, не остаться ни приборов, ни дома, весь обслуживающий персонал тоже должен быть уничтожен. Вы стартуете этим и через пару десятков лет сделаете здоровое общество, вооруженное идеями и трезвое.

– Никто не останется в живых?

– Это необходимо, слабые все должны быть уничтожены, симпатичные они или нет, – это хлам, мусор, отбросы.

– Когда?

– В ближайшее время».

«Стартуете» – термин современный, не замеченный в лексике 50-х. Снова случка героя с буфетчицей, на этот раз почти семейная, – и стык в стык: комсомольцы с Марцинкевичем во главе кувалдами и топорами громят все подряд: посуду, стены, зеркала, мебель, приборы… Кулями в лужах крови валяются ученые и обслуга; главный герой – белая рубашка, заляпанная кровью, спущенные подтяжки, черные перчатки, закинув уже неживую буфетчицу через плечо, относит ее в фургон, куда стаскиваются и прочие трупы убитых за кадром.

Конечно, был вопрос: «Это он ее убил?» Режиссер в ответ отшутился: «Мы не знаем, кто ее убил, – это же не показано. Я делаю фреску людьми…» Еще было сказано, что есть три версии, как погиб Институт, а также посоветовано отнестись к «Новому человеку», «Дегенерации» (13-й фильм) и «Регенерации» (фильм 14-й и последний) как к трилогии. Оказывается, вся история «Дау» заканчивается гигантской дискотекой героев в современной одежде...

На вопрос «Допускаете ли вы, что сотрудники Института могли оказать сопротивление?» ответ был: «В просвещенных странах – да. Не верю, что в России меньшинство что-то может». (Ну, в фильме-то как раз численным меньшинством были гопники-комсомольцы и упыри-чекисты!) Еще пара вопросов в чате остались неотвеченными: «Кого оправдывает режиссер?» и « С какими чувствами после просмотра должен оставаться зритель?»

И в самом деле – с какими? С ощущением антифашистского послания? С ощущением гигантского розыгрыша? С пониманием, что ты полтора часа смотрел на настоящего фашиста и на настоящий секс («Энергии все были настоящие» – Хржановский). Авторам понадобился эффект реалити-шоу, но главное чувство, которое остается после просмотра, – недоумение: зачем все это было? Вроде бы выдержанные приметы времени – граненые стаканы, женские прически, одежда – и вдруг дымчато-голубое постельное белье, какого отродясь не бывало в Советском Союзе. Современная лексика и речевые обороты. «Если нужно будет взрывать дома? Убивать?» – «Если правильная цель – да, буду». Взрывание домов – совершенно ясный отсыл отнюдь не к 50-м годам прошлого века…