Александр Любимов: "Мы никогда не обсуждали того, что обсуждаете вы"

Размышляя о бывшем и нынешнем. Фото автора

Программе «Взгляд», изменившей российское телевидение и ставшей в свое время символом перестройки, 2 октября исполняется 30 лет. С тех пор передачи с подобной значимостью так больше и не появилось в телеэфире; чем «Взгляд» был для общества, говорит тот факт, что когда его в 91-м году закрывали, на Манежную площадь с протестом вышли 600 тысяч (!) человек. Обозреватель «НГ» Вера ЦВЕТКОВА встретилась и поговорила с одним из «великолепной четверки» ведущих – Александром ЛЮБИМОВЫМ, ныне президентом телекомпании «ВИD».

– Саша, гордились твои дети, когда обнаружили «Взгляд» в учебнике истории?

– Они мне об этом не говорили. А было такое?

– Собственными глазами видела картинку, где вы за столом в эфире, и текст в учебнике новейшей истории. Как бы ты сегодня объяснил тому, кто его не застал, чем был «Взгляд»?

– Он был площадкой, где и зрители, и участники искренне познавали себя, свое прошлое и настоящее, искали ответы на основные вопросы – кто виноват и что делать. 

– А прямой эфир, раскованность и динамичность в ведении, отсутствие запретных тем…

– «Взгляд» вытаскивал запрещенные вещи, в этом и была наша еженедельная борьба.

– …невероятной искренности сюжеты – я некоторые помню до сих пор,  гости – это ведь в вашем эфире впервые появились Ельцин, Артем Тарасов, Кашпировский, известный ныне борец с наркотиками Евгений Ройзман? Благодаря «Взгляду» русский рок вышел из подполья. 

– Его показывали по телевидению только мы – запрещено же было.

– Причем с телеэкрана не только зазвучали песни «Аквариума», «Алисы», «ДДТ», «Кино», «Наутилуса» – была дана возможность говорить с многомиллионной аудиторией их лидерам! Вообще, заслуг «Взгляда» не счесть: это вы впервые заговорили о дедовщине, о захоронении Ленина, об отмене смертной казни. Благодаря «Взгляду» был снят с полки фильм Аскольдова «Комиссар» и спасен от уничтожения фильм Алексея Учителя «Рок». Именно «Взглядом» впервые была поднята тема сталинских репрессий, ГУЛАГа, а КПСС и КГБ названы преступными организациями.

– В 87-м году было понятно, что страна в тупике во всех смыслах – экономическом, политическом, духовном…

– Что-то мне это напоминает…

– Сейчас все совсем не так, это очень маргинальное представление. Стилистически похоже, но фактически не так. Для нас, для креативного класса, это так – мы, может быть, самые потерпевшие от путинской стабилизации, поскольку нет свободы слова, свободы собраний, свободы выборов. А для большинства людей много чего есть. Цена человеческой жизни совсем иная по сравнению с советскими временами, когда тебя закатывали и всем было наплевать. Сегодня если ты реально борешься за себя, можешь не победить – но можешь и победить, а раньше однозначно был обречен. Вырос уровень жизни по сравнению с тем, как люди жили раньше и ездили в Москву за колбасой. Уже не убивают – уже нет такого произвола ни со стороны властей, ни со стороны бандитов. Всегда говорил, что ошибка оппонентов Путина в том, что они не признают его достижений, а надо бы признать: это было хорошо, а теперь надо сделать то, то и то. Масса достижений – Серебреников под домашним арестом, но спектакль-то его идет, премьера была. «Матильду» выпускают в прокат. Хотя, конечно, масса всяческого произвола еще имеет место. Госаппарат – он идеологический, не нейтральный, и если ты придерживаешься независимых политических взглядов – тебя будут гнобить. Занятие политической деятельностью в России, надо признать, сейчас так себе удовольствие. И все-таки эволюция есть.

– Телевизор опять идеологический. Сегодня передачи – суть интерпретационные площадки, пропагандистски-интерпретационные, если говорить об общественно-политических программах.

– Да уж, на экране все больше общественно-политические игры, в которых говорится исключительно про Украину и Америку, причем в такой истеричной тональности… Хотя если различать степень пропагандистского ужаса, у нас-то будет получше, чем в Украине. Мы с тобой про Путина спокойно разговариваем, а в Украине люди между собой боятся говорить, существуя под прессингом жесточайшей пропаганды. Мы тут понимаем, что если пойти на митинг, быть заметным и сильно не понравиться ментам – можно и загреметь, если идти тихо – ну, административку словишь в худшем случае, а там реально пытают и сажают. Рано или поздно появятся другие политические силы в Украине, возьмут власть и начнут строить другую, реально независимую страну. Сейчас можно только сожалеть и протягивать руку украинцам, попавшим в очень тяжелую ситуацию, молиться и болеть за них.

– Скажи, тебе сейчас больше нравится жить, чем в молодости?

– Мне всегда нравится жить! Мне и при Брежневе нравилось жить. Размер моей свободы ограничивался комнатой в коммунальной квартире, но в этой комнате было очень хорошо. Питерские квартирники,  кассета с концертом «Машины времени», когда нас бьют милиционеры, родное 108-е отделение милиции рядом с кафе «Лира», где я неоднократно сидел… Было очень нормально и весело!

– На недавней книжной ярмарке ты представил свою книгу, которую проиллюстрировал Андрей Макаревич. Вы  по-прежнему дружны?

– С Макаревичем, БГ, Серегой Вороновым – конечно. Ну, как дружны – дружить, значит, вместе что-то делать, когда вместе пробивали эфир – общения было больше. 

– «Битлов перестройки» Додолева читали, книгу Мукусева читали, книгу Лысенко читали… Про что твоя?  

– Все про то же – про телевидение. Называется: «ВИD на ремесло. Как превратить талант в капитал», это такой авторский учебник для студентов-тележурналистов с рассказами  о главных проектах телекомпании «ВИD» – «Поле чудес», «Последний герой», «Жди меня» и т.д. Она  кроссмедийная, на каждой странице есть QR-код, по которому размещены ссылки на видеоинтервью с Лысенко, Сагалаевым, Эрнстом… Написана была к 30-летию «Взгляда», на днях появится в книжных. Кстати, выпуск «Пусть говорят» тоже будет посвящен нашему юбилею.

– Ты пойдешь в «Пусть говорят»?.. Приличные люди туда не ходят.

– Кто эти приличные люди – те, которых не зовут? Если что, мы можем встать и уйти. Мы же были там на 25-летии «Взгляда», если помнишь, – как только передачу понесло не туда, Дима Захаров ушел и мы с Ломакиным не промолчали. Я сказал все, что об этом думаю, – что мы такого себе никогда не позволяли.

– Отлично помню – тем более что писала об этом (только это было не в студии «Пусть говорят», а в «Сегодня вечером»). Вспоминали лучшие сюжеты «Взгляда», в том числе про  семейный ансамбль  Овечкиных, попытавшихся угнать самолет, что кончилось для них трагедией. Присутствовали оставшиеся в живых сестры Овечкины, одна из них семилетним ребенком была в том самолете. «Что вы чувствовали, когда ваш брат застрелил вашу мать?» – спросил ее ведущий. И ты сразу сказал: «Передача перешла в такую тональность, что я неловко себя чувствую. Овечкины были популярным коллективом и, надеюсь, этим запомнились. Нам было интересно показать зрителю то, что было до самолета, и мы никогда не обсуждали того, что обсуждаете вы».

– Для меня это другое телевидение, я такого делать не умею: он ее убил, похоронил, потом откопал и они поженились.

– Какие планы сегодня у «ВИDа», который, как известно, расшифровывается как «Взгляд» и другие»?

– Спрос на новое, чем всегда славился «ВИD», очень слабый на центральных каналах – боятся экспериментировать. Аудитория уменьшается, становится все более консервативной и старой. Вот отпразднуем 30-летие – и двинемся в Интернет, там интересная среда, там можно экспериментировать, там много интересного можно попробовать сделать. К сожалению, там пока трудно монетизироваться, но это временные трудности. Недавно запустили официальный канал «Телекомпания ВИD» в YouTube,  разместили там лучшие программы за все годы существования компании.

– Давай немного про жизнь – что ты думаешь про европейскую толерантность? Это качнулся маятник после трагического XX века с его войнами, Холокостом и проч.?

– Политкорректность, или толерантность, мне кажется псевдоценностью, поскольку основана на отрицании общих ценностей. Это не может быть основой общей цивилизации, все это понимают, поэтому и Трамп появился… Одна из позиций его предвыборной кампании – вернуться к базовым ценностям. Политкорректность разъединяет людей. 

– Я бы даже сказала – способствует терроризму, но это сугубо мое мнение. А как тебе разговоры о христианском фундаментализме в связи с «Матильдой»?

– А как это иначе назвать, когда угрожают, атакуют кинотеатры? Мне очень понравилось, как выступил Мединский, поддержав и «Матильду», и ее режиссера Учителя. Искусство всегда будет провокационным, иначе и смысла в нем нет. Будут ли еще после этого всего в России режиссеры, которые осмелятся что-то экранизировать о православных святых?

– Не о старце же из Оптиной пустыни «Матильда»! Ой, до женитьбы (и уж всяко до времен канонизации) у взрослого мужчины был любовный роман, скроем этот постыдный факт! 

– Подожди, для кого-то это важно…

– Для кого, для тех, кто «Пастернака не читал, но осуждаю»? Я-то думаю, дело не в канонизированности героя, а в том, что он – российский правитель:  у нас же скрепы, и вставание с колен, и кольцо врагов, а посему не замай.  

– В демократическом обществе надо уважать свободу других людей. Так, как ты говоришь, создается ощущение, что ты ее не уважаешь.

– Я не уважаю быдло, которое  ни фильма, ни дневника Николая в глаза не видели, но смеет травить талантливого режиссера.

– Как только ты говоришь «быдло» – ты призываешь к гражданской войне. Мне не близко это разделение – на быдло, интеллектуалов, элиту… Делить людей на касты – очень опасно.

– Ты еще скажи, что общество у нас однородное!

– Оно очень разнородное, но задача человека, любящего свою страну, не выражаться так, чтобы сеять раздор.