Любовь и активизм

Клив Джонс в 1970-е (Остин П. Маккензи). Кадр из сериала

На канале abc стартовал сериал «Когда мы восстанем» – основанное на реальных событиях псевдодокументальное шоу от сценариста «Харви Милка», в котором идет речь об истории ЛГБТ-движения в США. В год, когда «Оскар» получил «Лунный свет» – искреннее и чувственное кино про афроамериканца, его самоидентификацию и осознание собственной гомосексуальности, это может показаться закономерным. Однако «Когда мы восстанем» ближе к другому участнику оскаровской гонки – «Скрытым фигурам», «правильному» фильму про афроамериканок в NASA в 60-е, выступающему за все хорошее и против всего плохого.

2006 год. Изможденный мужчина в больших очках и белой футболке, сжав в руке крест, рассказывает в интервью задумчивому юноше о заре ЛГБТ-движения. Мужчину зовут Клив Джонс (Гай Пирс), ему 52 года, он активист, гомосексуалист и основатель международного мемориала памяти жертв СПИДа «Квилт». Эти и другие подробности биографии (включающая ВИЧ-инфекцию) окажутся вписаны в исторический контекст, но Джонс не единственная важная фигура ЛГБТ-движения. В какой-то момент интервьюер очень сосредоточенно спросит: «Когда вы поняли, что нужно восстать?» (для пущего драматизма – в два вопроса), и Джонс сообщит, что 

Слезоточивый газ – лучший друг полиции.

многие люди одновременно услышали и почувствовали этот зов. Права женщин, права афроамериканцев – настал и их черед. Отправной точкой стали знаменитые стоунволлские бунты 1969 года, когда регулярные полицейские рейды в гей-кварталы встретили активное сопротивление (об этих событиях два года назад снял фильм «Стоунволл» Роджер Эммерих, постановщик «Дня независимости» и открытый гей).

1972 год. Монахиня застает молодого Клива Джонса (Остин П. Маккензи) с другим парнем, но не бросается ябедничать родителям юноши или широкой общественности, а спокойно предлагает ему поговорить с матерью и отцом самому. Джонс листает книгу по психиатрии, где гомосексуализм идет перед некрофилией с рекомендацией к лечению через лоботомию, и выбирает для разговора свой день рождения. 

Папа-врач расстраивается и предлагает решить проблему при помощи медицины, но Джонс предпочитает переехать в Сан-Франциско. Туда же командируют ветерана Вьетнама Кена Джонса (Джонатан Мейджерс), набожного афроамериканца, пережившего смерть возлюбленного на учениях. Во Фриско ему предстоит проводить разъяснительные беседы с офицерами-расистами. Здесь же оказывается Рома Гай (Эмили Скеггс), вернувшаяся в США из Того, где лесбийская любовь не вызывает ни у кого желание обратиться в полицию. Через года она организует центр искусств и образования, ратующий за гендерное и социальное равенство. Пока же ей предстоит столкнуться с тем, что движение за права женщин довольно прохладно относится к лесбиянкам. В финале первой серии все они встретятся в местном Сити-холле – месте, где ЛГБТ-сообщество может проводить время, не опасаясь полицейского произвола.

Выбор ключевых фигур, которые, вероятно, тоже дают интервью (взрослую Рому играет Мэри-Луиз Паркер, Кена Джонса – характерный афроамериканец Майкл Кеннет Уильямс), показателен. «Когда мы восстанем» не сводится к хронике ЛГБТ, это история о правах человека вообще – вне зависимости от расы и гендера. 

Кен Джонс (Джонатан Мейджерс, слева) в Сити-холле.  Кадры из сериала

Шоу написал Дастин Лэнс Блэк – оскароносный сценарист «Харви Милка» и «Дж. Эдгара», призвавший в соавторы, в частности, настоящего Клива Джонса, считающегося одним из учеников Милка. Фигура первого открытого гомосексуала, избранного на государственный пост в Калифорнии, продиктовала и имя постановщика пилотной серии: ее снял Гас Ван Сент, режиссер «Харви Милка» и серии культовых фильмов, затрагивающих тему гомосексуальности. Первый полуторачасовой эпизод проникнут экспрессией позднего Ван Сента: герои, когда не разговаривают сочными лозунгами, размышляют о любви, боге и полицейском произволе. Все позитивные сцены заливает солнечный свет, а редкое общение с полицией пронизано кокаиновым холодом. Фриско перестал быть добродушным городом и погрузился в наркотическую дрему: в 60-е мэр решил привлечь туристов и корпорации, что вылилось в охоту на «радикалов, хиппи и геев» (за год задержали 2800 гомосексуалов).

Цифры и факты в «Когда мы восстанем» производят наибольший эффект – будь кино документальным, правда жизни затмила бы драматизацию, гуманистический пафос и ощущение, что все происходящее стереотипизированно. Клив Джонс в исполнении болезненно худого Пирса напоминает классического персонажа с ВИЧ-инфекцией – ныне здравствующий активист никогда так не выглядел. 

С другой стороны, если бы такой фильм вышел в российский прокат, то сам сегодняшний контекст сделал бы его особенно важным. Блэк поднимает тему ВИЧ, замалчиваемую в России, и говорит о правах человека в самом широком смысле (в том числе и в том, который легким движением руки может подпасть под статью о пропаганде). Наконец, люди, выходящие на улицу, – снова звучит сегодня очень резонансно для российской повестки. И это совпадение порой оказывается важнее художественных ценностей проекта.