«Но на себя-то, товарищ Утесов, не наговаривайте!»

Возле мемориальной доски диктора Левитана в Свердловске, это оттуда звучало знаменитое «Говорит Москва!».

Трилогия «Русские евреи» – проект Леонида Парфенова, предназначенный для показа в кинотеатрах. Год назад в ЦДК, который считает своей задачей сделать документальное кино зрительским, состоялся показ первого фильма «Русские евреи. До революции» (награжден премией в области кинобизнеса «Блокбастер» в номинации «Самый кассовый фильм ограниченного проката»). На прошлой неделе в ЦДК прошел пресс-показ второго фильма «Русские евреи. 1918–1948»,  премьера состоялась вчера в «Пионере».

Второй фильм, как и первый, начинается очередными стихами «в тему» Ярослава Смелякова («И в кафе на Трубной золотые трубы/ – только мы входили – обращались к нам:/ «Здравствуйте, пожалуйста, заходите, Люба!/ Оставайтесь с нами, Любка Фейгельман!»); главное впечатление от второго фильма, как и от первого – как, собственно, и от всех работ Парфенова, – высокий профессионализм и подлинное качество. А еще в процессе просмотра становится обескураживающе ясно, как мало фактов и подробностей известно нам о судьбах тех, без кого невозможно представить и понять нашу историю. 

…До войны в крупных городах Союза евреи – вторая титульная нация и основной кадровый ресурс большевиков. Накопившаяся в черте оседлости энергия выплеснулась после революции в беспримерно успешные карьеры – в России наблюдается невиданное до сих пор нигде в мире массовое еврейское участие во всех сферах государственной политики и культуры. На экране – основной строитель Красной армии Лев Троцкий («Еврей впервые командует российской армией», – Парфенов, конечно, вскарабкался на бронепоезд, на котором три года мотался с агитацией по фронтам Троцкий, попутно задаваясь вопросом, была бы так успешна советская власть «без этих местечковых златоустов»). 

На экране – руководитель ЦИКа Яков Свердлов, щеголь с шелковым бантом вместо галстука на дореволюционных фотографиях, ныне ответственный за установление советской власти на местах, первым «надевший доспехи красного рыцаря»: кожанку, кепку, сапоги. Один из удачных спецэффектов – громадный прямоугольный портрет на фоне полей и долов, снизу перед которым – сотни голов-затылков, а сверху кружится воронье; подошедший к портрету Парфенов – величиной с основание свердловского сапога. И попутно информация: а вот старший брат Свердлова, крестник Горького (в честь чего стал зваться Зиновием Пешковым), советской власти не принял и окончил дни своей жизни генералом французской армии.

Спецэффект: два вождя на фоне российских полей и долов. Кадры из фильма

Один из лучших моментов фильма – история убийства Моисея Урицкого Леонидом Каннегисером. Романтический юноша, юнкер, поэт и друг Есенина отправился «на дело» в Зимний дворец на велосипеде и, дождавшись прибытия главного чекиста, застрелил его, но вместо того, чтобы смешаться с толпой, с оружием в руке вскочил на велосипед и поехал прочь. Конечно, схватили и, конечно, расстреляли. (По свидетельству Марка Алданова, Канегиссер застрелил Урицкого, чтобы, как он заявил сразу же после ареста, искупить вину своей нации за содеянное евреями-большевиками.) Вместе с произошедшим в тот же день в Москве покушением Каплан на Ленина убийство Урицкого должно было стать сигналом к попытке антибольшевистского переворота, но фактически спровоцировало начало красного террора, когда в одном Петербурге было расстреляно больше 500 заложников из числа дворян, буржуазии и интеллигенции… Парфенов не только проделал путь Каннегисера на велосипеде до Дворцовой площади, но и прочел стихи тезки: «Тогда у блаженного входа в предсмертном и радостном сне я вспомню: Россия, Свобода, Керенский на белом коне».

Впервые в истории евреи – руководители спецслужб: рассказ про главу НКВД Генриха Ягоду, рассказ про создателя экономики ГУЛАГа, бывшего заключенного, а далее орденоносца Нафталия Френкеля, рассказ о группе Яши Серебрянского из внешней разведки, подготовившей и осуществившей похищение и убийство генерала Кутепова в Париже и Льва Троцкого в Мехико… Рассказ про опалу и возвращение из нее наркома иностранных дел Максима Литвинова. Рассказ про еврейских жен вождей.

И очень много – о деятелях культуры. Витебский комиссар по делам искусств Марк Шагал и расписанные супрематизмом городские трамваи (Парфенов: «Вот это я понимаю – способ доставки искусства в массы! Такие трамваи ходили по городу шесть лет»), а также совершенно восхитительная анимация на тему картин Шагала. Создатели нового киноязыка Сергей Эйзенштейн и Дзига Вертов, мастера фотографии Моисей Напельбаум и Аркадий Шайхет, прижизненные классики легкой музыки Матвей Блантер и Исаак Дунаевский, писатели «одесской школы» с Исааком Бабелем во главе, эстрадный кумир Леонид Утесов, ключевой деятель советской прессы Михаил Кольцов, муза русского футуризма Лиля Брик… Кончается фильм второй созданием Еврейского антифашистского комитета под председательством народного артиста СССР Соломона Михоэлса. Третий фильм цикла, рассказывающий о судьбе «русских евреев» после 1948 года, планируется к выпуску осенью.

Ощущение от увиденного-услышанного ошеломляющее. Прямо по наркому просвещения Луначарскому: «В нашей славянской крови еще много деревенского сусла; течет она обильно и густо, но немножко медленно, и весь наш биологический темп немножко слишком деревенский. А у товарищей-евреев очень быстро текущая кровь». Или: «Евреи ведь и сами не станут отрицать, что они – народ поставщиков, принявших на себя миссию поставлять всему миру знаменитостей, отдавая все, что у них есть лучшего и прекраснейшего…» 

После показа на сцену вышли автор и ведущий Леонид Парфенов и режиссер Сергей Нурмамед и ответили на вопросы журналистов. Кто-то поинтересовался, почему показана только элита, на что Парфенов ответил, что, трепетно относясь к истории как к науке, понимал, что для экрана более эффектны узнаваемые лица и магистральные направления. «Русские евреи» – история ассимиляции еврейства, а не фильм-монография. «Не надо возлагать на документальный фильм обязанности научного труда, он и так идет максимально возможное время – 125 минут. Берешь же не все подряд – то, что кажется интересным тебе, и ты думаешь, будет интересно и другим. Каннегисер – надо же, приехать на велике убивать главу ЧК!» – пояснил Парфенов. На вопрос, как простой народ в эти годы относился к евреям, было отвечено: а их не воспринимали евреями. «Помните, в анекдоте: ну ладно жена еврейка, ну ладно дети евреи – но на себя-то, товарищ Утесов, не наговаривайте! Если было решено – он свой, то далее уже не важно. И то сказать, наше все в поэзии – мулат, правили нами немка и грузин – так чего говорить…» А вот на и впрямь любопытный вопрос: «Почему, уже войдя в элиту, евреи массово брали русские имена и псевдонимы?» – внятного ответа не прозвучало. В любом случае многим покажется, что фильм Парфенова – наилучший учебник истории.