Страна посттравматического синдрома

Все, что тебе нужно, – это убивать, Куорри (Логан Маршалл-Грин). Кадр из сериала

«А ты за кого голосовал?» – интересуется Куорри. «Скажу, если ты ответишь», – парирует его собеседник. «Проголосовал за Отиса Реддинга». – «А я не голосую после Трумана». – «Это тот, что бомбу сбросил?» – «Две».

Сериал «Наемник Куорри» начинается с убийства: где-то в лесу, возле воды, один человек стреляет в другого. Камера наваливается крупным планом на значок «Я проголосовал». 1972 год. США готовятся к выборам. Из Вьетнама возвращается Мак Конуэй (Логан Маршалл-Грин), которого в аэропорту ждут земляки с плакатами, призывающими судить военных преступников (его отряд громко накуролесил там, где не следовало). В родном Мемфисе поспокойнее – в наличии любящая жена Джони (Джоди Бальфур), за время кампании мужа доросшая от уборщицы до журналистки в отделе культуры, вырытый своими руками бассейн и коллекция пластинок. Успокаиваться, впрочем, рано: жизнь оказывается, в сущности, проигранной. 

Мака никуда не берут на работу из-за истории с Вьетнамом, жена в обиде за второй срок службы (уезжать в этот раз его никто не вынуждал), а любимая пластинка Реддинга пропала. Вдобавок вламывается без спроса и с прихвостнем какой-то тип по кличке Брокер (Питер Муллан). Тот прекрасно понимает ситуацию и предлагает Маку работать на него: устранять некоторых людей, ну, и так, по мелочи. И нарекает его Куорри. Но сначала Конуэй, естественно, отказывается.

Брокер (Питер Муллан) знакомится с Маком (Логан Маршалл-Грин).

Первый сезон «Наемника Куорри» закончился на Cinemax незадолго до выборов в США, и трудно не увидеть в этом какой-то ироничный комментарий к актуальной повестке – Трамп против Клинтон. В 1972-м переизбрали Никсона – несмотря на непопулярную к тому времени войну во Вьетнаме. Фоном происходят другие большие социальные процессы: афроамериканцы активно борются за свои права, на Олимпиаде в Мюнхене происходит захват заложников, более уверенные позиции в обществе занимают женщины (Джони – яркий тому пример). Страну же как будто оглушило: все, кого встречает на своем пути Мак Куорри, либо травмированы буквально (как ловелас с протезом вместо ноги), либо пребывают в депрессии – как вернувшиеся с войны солдаты, оказавшиеся никому не нужными, или местные преступники, которых в криминалитет затянуло по нужде.

В основе шоу – цикл про Куорри, который Макс Аллан Коллинз писал в 70-е, а потом возвращался к нему один раз в 80-е. Затем дело пошло в гору в нулевые, да так, что дошло до сериала. Вообще в библиографии Коллинза нашлось место и для бульварного чтива, и для новеллизированных сценариев, и для комиксов. Стрипы про Дика Трэйси, комикс «Проклятый путь», из которого Сэм Мендес сделал одноименный фильм, книги по мотивам лент «Маверик», «Мумия возвращается», «Спасти рядового Райана» и еще десяток. Писатель-демократ демонстрирует недюжинную производительность – многосерийный контакт с телевидением был вопросом времени. И вот за цикл про Куорри взялись Майкл Д. Фуллер и Грэм Горди. Пилотную серию снял австралиец Джон Хиллкоут – постановщик брутально-мистического вестерна «Предложение», драмы про бутлегеров «Самый пьяный округ в мире» и постапокалиптической притчи «Дорога». Перед камерой он выставил Логана Маршалла-Грина, Мэри Элизабет Уинстэд (Джони) и Стеллана Скарсгарда (Брокер). Что-то пошло не так, и пилот пересняли уже с другими актерами.

Загадочный наемник Бадди (Дэймон Херриман). Кадры из сериала

Разлад тем обиднее, что материал будто специально писали под Хиллкоута, а не для сериального режиссера Грега Яйтанса, который и снял все восемь эпизодов. Крепкая режиссерская рука «Наемнику Куорри» была необходима в силу умышленно разбавленной драматургии: всю историю можно спрессовать до одной серии, между которыми – истерики, депрессии, метания и монологи персонажей разной степени странности. Задача амбициозная: показать потерянность не только вернувшегося солдата, но и остальных граждан, запутавшихся в происходящем с родиной и ими. Тут на авансцену выходят страх, злость и потерянность, и первые два переживания, конечно, больше подталкивают к действию.

Какие это действия, намекает расшифровка названия: quarry – и «намеренная жертва», и «преследуемый зверь». Мака преследуют ужасы Вьетнама – их покажут в финальном (лучшем!) эпизоде шоу: перестрелка сплошным восьмиминутным кадром (в «Настоящем детективе» аналогичная сцена длилась шесть минут). И Брокер выбрал Коноуэя неслучайно: простого парня из Мемфиса, чемпиона штата по плаванию и ценителя Отиса Реддинга. Человека, из которого можно делать гвозди. Для которого насилие на войне – единственный метод почувствовать уверенность в себе, ощутить собственную значимость. Такие люди нужны и мафии, и государству. Мак не самый интересный человек – и в рамках неспешного восьмичасового сезона это бросается в глаза. Ни сходство Маршалла-Грина с Томом Харди, ни ретроантураж, ни занятные фрики, ни эпизодический Питер Муллан не служат убедительным доводом в пользу продления на второй сезон (cinemax пока размышляет). Впрочем, пронзительный финал под песню Ease my trouble mind группы spirit of memphis quartet наталкивает на мысли, что вторая глава уже может обойтись без хождения по кругу (вьетнамский гештальт закрыт), а с постановщиком поизобретательнее «Наемник Куорри» и вовсе способен переродиться, как «Черные паруса» во втором сезоне. О призрачных намеках про выборы пусть рассуждают политические аналитики.