Наступит ли эра «Водолея»

Разговоры по душам Брайана (Грэй Дэймон) и Ходьяка (Дэвид Духовны) происходят как спор отца и сына. Кадр из сериала

В конце мая на телеканале NBC стартовал амбициозный сериал «Водолей» – детектив на фоне ключевых событий 1967-го, когда власти уже решили прижать к ногтю хиппи, Чарльз Мэнсон вышел из тюрьмы и начинает собирать «Семью», чьи деяния потрясут не только неоново-обкуренную Калифорнию, но и все штаты, а женщины, гомосексуалисты, афроамериканцы и мексиканцы борются за свои права.

 Телеканал NBC решили совместить классический телевизионный подход и методу Netflix – шоу выходит каждую неделю, но его также в первый день выложили на сайте канала всем сезоном. Очередной бенефис Дэвида Духовны, который взял небольшую паузу после окончания «Блудливой Калифорнии», кажется главным козырем шоу лишь на первых порах, а потом тонет в вязком многообразии нью-эйджа.

1967 год – время молодежных волнений в Калифорнии и криков «копы – свиньи!», которые соседствуют с масштабными вечеринками под травку, выпивку и Jefferson airplane. Доверчивая, как младенец, Эмма (Эмма Дюмон) покупается на россказни потертого бородача Чарли (Гетин Энтони, Ренли Баратеон из «Игры престолов») о поколенческой индивидуальности и непонятости, и тот запросто везет ее в свое жилище – завешанную всякими амулетами халупу на окраине, где тусуются его многочисленные возлюбленные и байкеры. Там Чарли Мэнсон свил гнездо, где мечтает о музыкальной славе и о чем-то вроде мирового господства – перерождении существующей цивилизации, где ему отведено место условного Иисуса. Пока складывается не очень, но одержимая его идеями «Семья» постепенно растет, а еще у экс-сутенера Мэнсона есть влиятельные «друзья», которые готовы проспонсировать его музыкальные амбиции в обмен на молчание.

Сэма Ходьяка (Дэвид Духовны) жизнь немного потрепала.

Новообращенная же Эмма оказывается дочерью влиятельного адвоката, который вскоре войдет в штаб Ричарда Никсона (до первого президентского срока – два года), а также красавицы Грейс – большой любви детектива Сэма Ходьяка (Дэвид Духовны), разведенного и на первый взгляд прочно консервативного мужчины с неиссякаемым чувством юмора. 

Сэм, разбираясь с множащимися убийствами на почве социального беспокойства, берется за дело, вербуя в помощники первую полицейскую даму Шармейн (Клер Холт) и либерального копа под прикрытием Брайана (Грэй Дэймон), который со стариной Ходьяком постоянно препирается, но все же выступает на стороне закона. У каждого со временем начинают вываливаться из шкафа многочисленные скелеты,  а безумие Мэнсона медленно греется, но еще не достигает отметки helter skelter (вакханалия из серии убийств также наступит через два года).

«Водолей» на NBC удачно подгадал выйти к завершению ретроэпопеи «Безумцы», чей финал датируется 70-м, и после проката «Врожденного порока» Пола Томаса Андерсона по одноименному роману Томаса Пинчона, который как раз рассказывает об отходняке после конца прекрасной эпохи. В описываемом в романе 72-м году деяния Мэнсона выглядят уже кровавым пятном, обломавшим кайф многочисленным субкультурам и превратившим полицейских в особо рьяных борцов с хиппи. У Пинчона этот период нарастающего и заполняющего «весь объем дня» страха сравнивается с временами голливудского черного списка и Уоттсовского бунта. Но в «Водолее» парадигма страха приходит раньше – в разгуле криминала, беззакония, доверчивости и самых безумных ньюэйджевых доктрин, которые противопоставляются не менее жестоким правительственным решениям (сын Ходьяка уходит в самоволку, чтобы не участвовать в нелегальных операциях, проводимых параллельно с войной во Вьетнаме).

Король вечеринки Чарльз Мэнсон (Гетин Энтони, в центре) в компании двух полицейских под прикрытием. Кадры из сериала

Мощный исторический бэкграунд шоу, заголовки серий, позаимствованные у песен тех лет (несколько – у Чарльза Мэнсона), блики и пиджаки не могут компенсировать лишь одного – эра «Водолея» пришла на телеэкран явно с амбициями задержаться надолго (или хотя бы сезона на три, чтобы дотянуть до кровавого финала 1969-го), но в дебютном сезоне своей настоящей художественной мощи так и не продемонстрировала. Сериал будто постеснялись докрутить до очередного многосерийного фильма, в котором изобретательность съемочной группы и смелость сценарных ходов соответствуют описываемому духу эпохи – полному животных инстинктов, резкому, беспокойному, жестокому и тяжело меняющему курс целой страны. Внимание к осевому сюжетному аттракциону распыляется на дела, говорящие о финале десятилетия больше, чем сводки новостей (например, убийство актера-гомосексуалиста по понятным причинам студия предпочла замять, чтобы не портить кассовые сборы), и во всем этом многообразии деталей периодически теряется сам Сэм Ходьяк – человек явно непростой судьбы, немного циник, немного романтик.

Бенефис Духовны тут несколько приглушен – по экспрессии его загораживает негодяй Мэнсон, которого до первой безумной выходки зрители, кажется, даже полюбили, а по широте взглядов и рискованным авантюрам –  Брайан, попадающий в самые горячие точки города.  Героя Духовны с ними разделяет целая пропасть: не просто отцы и дети, а люди с разным пониманием хорошего и плохого (Ходьяку приходится долго выучивать фразу про права задержанного, которую полицейских обязали произносить буквально годом ранее). Но с каждой серией уставший и стареющий на глазах детектив оказывается все ближе к признанию, что идеализируемое прошлое – это фейк, повторяющийся поколенческий самообман. И на его долю выпадали работа под прикрытием, несправедливые войны и маньяки, порожденные бурлящими в обществе идеями. Вопрос в том, когда тени незабытых предков выползут на экран и как молодая шпана постарается стереть их с лица земли.