Игры без престолов

Президент РФ Виктор Петров (Ларс Миккельсен) не уступает Фрэнку Андервуду (Кевин Спейси) ни пяди. Кадр из сериала

Сорок шестой президент США Фрэнк Андервуд (Кевин Спейси), демократ, негодяй и ловкий манипулятор, приезжает на кладбище в Гэффни, куда раньше не ступала нога первого человека страны, чтобы похвастаться перед могилой отца, Кэльвина Т. Андервуда (1935–1978), политическими достижениями. Третий сезон «Карточного домика» начинается с редкого для Фрэнка момента триумфа: тот буквально изливает презрение к семейному древу на могильную плиту. Ярким примером неудачника Андервуда для нового президента служит предок, сражавшийся в Гражданскую войну на стороне Юга. Впрочем, теперь, кажется, фамильное проклятие настигает и его. Жена Клэр (Робин Райт) предпочитает спать в отдельной комнате, на внешнеполитической арене необходимо решить конфликт вокруг долины Иордан, чему упорно препятствуют русские во главе с несгибаемым президентом Виктором Петровым (Ларс Миккельсен), к тому же на носу праймериз, где Демократическая партия на нынешнего президента не рассчитывает – недостаточно хорош.

Президентский стол оказался для Фрэнка Андервуда (Кевин Спейси) великоват.

Многолетний кокон лжи, плотно окутывавший и защищавший единую и неделимую чету Андервуд, начал давать трещины, старые трюки оказались не столь эффективны, а проверенные и лояльные люди направились к выходу, лишь бы не плясать под дудку сходящего с ума от возросшей власти Фрэнка. Повторяющаяся с увеличением масштаба формула, когда на пути к цели однофамилец печатной машинки попадает в «глаз» урагана, но все же добивается своего, дала сбой еще год назад, а тогдашнего вице-президента спасло едва ли не чудо. 

Накануне праймериз ветер поменялся – и будет меняться по несколько раз за серию: всегда казавшийся неспешным и серьезным, как блеск скальпеля, «Карточный домик» ускорился и по концентрации событий утер нос двум предыдущим сезонам, вместе взятым. На бегу, правда, оказалось сложнее сохранять серьезное выражение лица и равновесие: герои меняют решения чаще, чем сошедший с ума флюгер, иностранцы обращаются схематичными пародиями (на корявый русский язык президента Петрова не оскорбился только ленивый), а шоу Бо Уиллимона стремится стать политической версией «Игры престолов», где отсутствие стратегии – это лучшая стратегия.

Но новые серии «Карточного домика» напоминают не популярную экранизацию Джорджа Р.Р. Мартина, а третий сезон «Шерлока» Би-би-си, где возросший темп повествования отправил шоу в крутое пике, а в роли харизматичного антагониста вышел на арену Ларс Миккельсен – брат Мадса Миккельсена, Ганнибала и патентованного злодея. Несмотря на ужасное произношение Виктора Петрова, почти путинская биография и впечатляющие мимические возможности датского актера создали в сериале могущественную фигуру, чья страсть к силе и власти едва ли уступает аппетитам Андервуда. Эпизодический выход Pussy Riot, шутки про «Ладу» и флирт с чужими женами добавляют Петрову человеческие черты, как Фрэнку – любовь к жене и некоторые дружеские привязанности, но в действительности «Карточный домик» рассказывает скорее о схватке двух темных сил, которых в долине Иордан готовы покусать политические демоны поменьше.

С женой Клэр (Робин Райт) у Фрэнка тоже все небезоблачно. Кадры из сериала

Начавшийся как версия «Ричард III» Шекспира (Спейси играл главную роль в одной из постановок пьесы), сериал стал смещаться в сторону другого классического сюжета – «Короля Лира». Ослепленный властью немолодой мужчина борется с тремя женщинами (пускай не дочерьми), на чью поддержку когда-то рассчитывал. В дело вмешиваются стихия (движущийся на США ураган изрядно спутал планы президента), заговор и политическая недальновидность. Кровожадная хватка Андервуда ослабла, количество реплик в зал изрядно сократилось, а в глазах все чаще проскакивает усталость. Как Фрэнк не справляется с давлением на множественных фронтах (от личной жизни до внешней политики), так и сериал теперь прогибается под собственным весом. Про «Карточный домик» еще со второго сезона писали, что он периодически отдает бульварщиной и небывальщиной, которые преподносятся с маской запредельной серьезности. Третий сезон, в котором президент России пытается споить первых лиц США, а потом с жутким акцентом начинает петь, заставляет вспомнить очевидное: сериал Уиллимона, спродюсированный Финчером и инспирированный его холодными триллерами о человеческой природе, никогда не стремился к политической хронике. Это была попытка шекспировской трагедии в коридорах американской власти, где геометрия кадра и скорость продуманных реплик в секунду важнее достоверности, по части которой тем не менее сериал даст фору многим аналогичным шоу.

Нырнувший в политику почти три десятилетия назад, Фрэнк Андервуд без колебаний отсек все лишнее, сохранив из маленьких слабостей лишь курение и видеоигры (продажи головоломки Monument valley после демонстрации в сериале сильно подскочили), а также одну большую – жену Клэр, которая ради карьеры мужа тоже отказалась от многих увлечений, решений и желаний. Ставка, как показывает третий сезон, может и не сыграть: в отличие от Стивена Хокинга из недавнего байопика ученого «Вселенная Стивена Хокинга», Фрэнк не может указать на благодарных отпрысков и сказать жене: «Вот наше наследие». Его политические следы в истории Америки могут исчерпаться спорной программой по ликвидации безработицы «Америка работает», конфликтом на Ближнем Востоке и ролью «президента на замену». Сомнительная награда за десятилетия грязных трюков и самоограничений Фрэнка Андервуда, чья история, весьма вероятно, завершится в четвертом сезоне, на который так интригующе намекает открытый финал.