Нагиев, или Сквозной ветерок

"А ты ходил на выборы?"
Фото предоставлено пресс-службой канала ПЕРЕЦ

У этого актера за плечами – полсотни фильмов, четыре или пять театральных ролей, слава капризника и большой телевизионный бэкграунд. Будучи лицом Первого канала («Большие гонки»), с октября он ведет еще и реалити-шоу «Мама в законе» на новом канале ПЕРЕЦ. Обозреватель «Независимой газеты» Вера ЦВЕТКОВА встретилась (не без труда) и поговорила (не без приятности) с господином НАГИЕВЫМ.

– Дмитрий, когда пару месяцев назад я приезжала на съемочную площадку «Мамы в законе» и предложила вам сделать интервью, вы сказали, что не заинтересованы в текстах без своего изображения на обложке. Зачем вам обложка? Страна и так вас знает в лицо.

– Когда незадолго до смерти Джобса спросили: «Что бы вы изменили в своей жизни, если бы можно было все начать сначала?» – он ответил: «Я бы не тусовался, я не давал бы интервью. Это пустое времяпрепровождение». Я задумался об этом, взрыднул и принял на веру. Последнее время мне не интересны заметки внутри какого-то издания – заметки про нашего малыша, как в том мультфильме.

– Но отвечал Джобс, видимо, все-таки журналистам? Похоже, когда персона оказывается на гребне волны, она перестает быть заинтересованной во внимании прессы?

– Вы говорите о гребне волны, как будто перед вами светская львица.

– Я имела в виду параллель с Джобсом, а не с гламуром.

– Нет, к гламуру я совершенно никоим образом не отношусь. Меня знают исключительно по моей работе – плохой, хорошей, качественной, некачественной, но по работе. Что касается информационного фона, меня это мало интересует, я над этим не задумываюсь. Как только я забеременею от какого-нибудь олигарха, я сразу же вам позвоню и попрошу, чтобы вы разместили заметку на эту тему.

– Не трудитесь – ни мне, ни моему изданию подобная информация не интересна. Более того, в моих правилах – не спрашивать о личной жизни интервьюируемого (надеюсь, я вас не разочаровала).

– Угу, угу...

– Но раз вам знаком в основном жанр «заметок», спрошу о вашем «ню» с зонтом и в меховых варежках, недавно появившемся в Интернете. Вы везде говорите, что это утечка, а мне кажется – это сознательный вброс.

– Я вам объясню, что это. Это полуфабрикат, фото, которое должно было быть соответствующим образом обработано. Там должна была быть пририсована забавная обувь, помещен слоган... Это фото со съемок рекламы меха, и я не знаю, как оно попало в Интернет.

– Разве вы снимаетесь в рекламе?

– Уж лет десять, являясь лицом одной из крупнейших российских меховых компаний «Бродвей», снимаюсь.

– А в телевизионной рекламе – нет ведь?

– Никак не могу сторговаться. Я придумал себе некий объем денежной массы, за который готов сняться в телевизионной рекламе, но когда мой директор озвучивает его предполагаемым работодателям, те понимают: чтобы со мной расплатиться, им бы пришлось продать свою компанию. А зачем рекламировать проданную компанию?

– На этом «ню» вы не только безо всего – и без своих вечных полузатемненных очков, без которых вас уже невозможно представить. Я даже не сразу поняла, кто это – Нагиев или Малахов.

– И на этой сессии я снимался в очках. Просто знаете, как бывает: «Давай сделаем пару кадров на всякий» – именно они в итоге везде и появляются. Видите, значит, мои дела не так уж плохи, раз меня начали путать с самим Малаховым. А вы которого имели в виду, надеюсь, пока еще Андрея?

– Ну да – одинаково накачанный торс, одинаково вьющиеся волосы... Вы прямо как Иван Ургант – шуткой отвечаете на вопрос.

– А может – я вот сейчас подумал, – это Иван Ургант отвечает, как я? Все-таки я постарше буду...

– Разминка закончена, переходим к конкретике. Говорят, поначалу вы отказывались стать ведущим реалити-шоу «Мама в законе», которое нынче столь успешно ведете. И согласились только за кругленькую сумму.

– Если сказать, что я работаю здесь бесплатно, – это будет вранье. Для кого-то упомянутая сумма – большая, а для кого-то – просто смех. Боюсь ее озвучивать, чтобы те, кто работает за действительно большие суммы, не принялись хохотать от того, за какую мелочь я отдаю свое поджарое тело на растерзание. И давайте не будем забывать, что я работаю на реалити-шоу «Мама в законе» вместе с людьми, с которыми мы взлетели еще на «Окнах»: сходив на сторону (в Думу), ко мне вернулся Валерий Комиссаров в качестве продюсера данного шоу.

– Но это же очень неудобно – живя в Питере, постоянно мотаться на съемки в Немчиновку, где базируется съемочная площадка «Мамы»! Должно быть какое-то обоснование – мне казалось, материальное.

– Чтобы не было разночтений для масс, вот календарь, дни, отмеченные точечками, я провел в Москве, общим счетом – 29 за этот месяц.

– По всему, вам необходимо приобрести жилье в столице!

– Я приобрел его очень давно. У меня – небольшая четырехметровая квартира, по КЗОТу я вписываюсь в метраж, который назначил закон. Так что я, можно сказать, москвич. Я вам больше скажу – и голосовал я в воскресенье в Москве.

– Правда, что ли? Между утренним прилетом – откуда, из Екатеринбурга? – и дневными съемками в Немчиновке вы заскочили на избирательный участок исполнить свой гражданский долг? Мне с вас смешно, как говорят в Одессе.

– Конечно, смешно. Именно смеясь и подпрыгивая, я посетил участок и поставил галочку в бюллетене.

– А все-таки чем, кроме старой дружбы и денежной компенсации, вам интересен проект?

– Поначалу был – ничем. А сейчас я стал постепенно понимать, как это ни странно, что эти люди – моя семья.

– Какие люди – ваша семья? Уж не ослышалась ли я?

– Участники. Я за них иногда смущаюсь, как отец-алкоголик иногда смущается за...

– Дмитрий, вы – сноб и сибарит, вам не могут нравиться инфантильные мальчики и плохо говорящие девочки!

– Но они мне нравятся. Помните «Обыкновенное чудо»? Я – тот самый волшебник, я стал позволять им с собой спорить, они перестали меня слушаться... К сожалению, я не могу себе позволить каждый день быть с ними, у меня параллельно идут съемки в кино, но в каждую свободную минуту я – здесь. Я начал сопереживать участникам настолько, что стал мальчикам приносить одежду. Потому что мне кажется – им этого не хватает, а у меня – лишнее. Меня мало интересуют глупые и недалекие девочки, я им просто сочувствую. Но есть на шоу и женщины, знакомством с которыми может гордиться любой мужчина, и мне льстит их внимание.

– С шоу разобрались. Но ведь у вас еще концерты, корпоративы и только что не ведение свадеб! Дима, вы умеете отсекать?

– Я пытаюсь учиться... Вы зря так говорите: «только что не ведение свадеб», это вы отсекаете очень сытный кусок. Друзья, не слушайте эту тетку – я веду корпоративы, недавно провел праздник обрезания 12-летнего мальчика в Узбекистане и получил эстетическое, моральное и финансовое удовольствие.

– Слушайте, вы разговариваете с кем-нибудь серьезно?

– Да, сейчас с вами.

– Тогда я вас не понимаю – по-моему, вы разбрасываетесь.

– Не «по-моему», а я совершенно точно разбрасываюсь. Но когда потная рука сует мне за шиворот скомканные купюры, я еще немножко и наклоняюсь, чтобы ей было удобней совать.

– Когда учились в институте на Моховой, не так себе представляли свою будущую актерскую карьеру?

– Думаю, что не так. Все эти радужные перспективы работы на свадьбах-похоронах-обрезаниях открылись передо мной внезапно и гораздо позже. В студенчестве я представлял себя в стенах академического театра под крики «браво». Но страна наша гакнулась, а вместе с ней и академичность.

– Человек живет как хочет или как получается?

– Стремится жить как хочет, но те коррективы, которые подбрасывает жизнь, порой просто изумляют. Поэтому – как получается.

– Вы согласились бы на малобюджетный фильм у хорошего режиссера?

Дмитрий и вправду нежно относится к участникам проекта. Фото предоставлено пресс-службой канала ПЕРЕЦ

– Да. Была тут перспектива одного малобюджетного фильма... Настолько малобюджетного, что он не смог подождать меня один день – мы расходились по расписанию всего на один день. Роль Иуды Искариота по Леониду Андрееву, мечтал ее сыграть. Мне будет печально, если проект не выстрелит, а он не выстрелит – все-таки есть предел малобюджетности.

– Я последний раз вас видела в сериале «Правила маскарада» – показалось, ваш центральный образ был недостаточно прописан в сценарии.

– Может, он и был прописан, но... 16 серий «Тени исчезают в полдень» снимали два с половиной года, 16 серий «Маскарада» – 70 дней. Все понятно про качество? Будь ты хоть Спилбергом преклонных годов, при таком темпе качество невозможно. И 95% российских сериалов так сработаны. У нас отсутствует индустрия. Нет людей, отвечающих за вагончики для актеров, нигде не учат на реквизиторов... Нет профессионалов ни в чем – это касается постижоров, художников, актеров; в лучшем случае это милые люди.

– Нет индустрии, а продукт валит валом! Как это может быть?

– Какая индустрия, такой и продукт валит...

– У меня полное ощущение, что разговариваю с героем Жана Ануйя Орнифлем – и по построению фразы, и по ироничности вы с ним страшно похожи. Не сыграть ли вам в пьесе «Орнифль, или Сквозной ветерок»? А что, спектакль «Кыся» играется уже лет десять?

– Минутку, я запишу ваше пожелание... «Кыся» одиннадцатый год идет громко и регулярно, это единственный спектакль в стране, который собирает зал «Октябрьский». Меньше чем на 2,5 тысячи зрителей мы его не играем, неделю назад собрали зал в три тысячи (собираем и четыре – на стадионах). Я не устал от «Кыси» – устал от нерадивости партнеров по сцене. Не позволяю себе купаться в овациях и требую этого от остальных – заставляю разминаться перед спектаклем; пытаюсь донести до них: цветы и крики «браво!» могут закончиться в одну секунду. Одиннадцатый год или там какой – надо продолжать трудиться.