Василий Пичул.
Фото ИТАР-ТАСС
Давненько в телевизоре ничего подобного не было. (Вообще-то казалось, что уже и быть не может... ) Прямо политическая сатира, и все тут. Причем высокоадресная. Некоторые недавно восторгались по поводу сериала «Школа»: «Ах, по Первому каналу показали правду, подумать только!»
Куда там этой школьной правде до «Мульта личности», скажу я вам. Поначалу показали смешными дураками западных лидеров – это ладно. Нас хлебом не корми – дай поржать над каким-нибудь Берлускони. Что мультяшного Галкина физиономией оземь шмякнули (он у них там свалился из-под купола цирка) – тоже объяснимо. У Первого с Галкиным старые счеты. Обидки, так сказать.
Но вот дальше... Мультяшный Лужков, представьте, заявляет: кому, мол, – Красная площадь, а кому – застройка в охранной зоне: «Все снесу на хрен, и обнимающихся мужиков, и храм Блаженного – он тут не по фен-шую стоит». Мультяшный Жириновский (обращаясь к Юрию Михайловичу «пасечник») призывает его не сносить хотя бы ГУМ – где, мол, тогда одеваться простым людям. Тут мимо проходит мультяшный президент – и Лужков мгновенно перестраивается: вдохновенно рассказывает про архитектурный ансамбль Кремля.
Наиполитичнейшая, я вам доложу, зарисовка. Как можно? Кто позволил? Вольнодумство и подтекст.
Не успел я прийти в себя от этого сюжета – как опять в зобу дыханье сперло. Смотрю на экран – а там наши дорогие лидеры, оба в биатлонном прикиде и с винтовками наперевес! Завидели на трассе российского бедолагу – и к нему: «Держись, браток, мы тебя прикроем. И передай нашим – пусть не верят Тягачеву, он предатель». Углядели норвежского биатлониста – прицелились. «Пусть поближе подойдет», – это сказал, кажется, Владимир Владимирович.
Вот это да, граждане. На главном канале страны просто какой-то разгул вседозволенности! Так и хочется спросить: куда Кремль-то смотрит? И о какой цензуре вопят все время правозащитники?
Присуждаю звание телепузика недели Василию Пичулу за небывалый размах художественной свободы на телеэкране. Ну, и за безумство храбрых, конечно. Помнится, лет десять назад закрыли его «Куклы», а он опять в ту же степь.