Вера Цветкова.
Ксения Собчак обречена выделяться из толпы.
Фото Арсения Несходимова (НГ-фото)
Лучшие молодые ведущие российского ТВ – безусловно, Иван Ургант и Ксения Собчак. Оба петербуржцы, оба, что называется, родились с золотой ложкой во рту, получили прекрасное воспитание и образование. Но если Иван в жизни точно такой же, как на телеэкране, – глубокий, тонкий, интеллигентный человек, и всем это видно, – не то Ксения. Собчак перед камерой и без камеры – две большие разницы: то, что мы с вами видим в телевизоре, – скорее проект «Ксения Собчак». Мы задались целью познакомиться и познакомить наших читателей с реальной Ксенией.
– Ксения, для телезрителей последняя ваша премьера – белоснежная гламурная курочка, вещающая вашим голосом в рекламе Петелинской птицефабрики. Бьюсь об заклад, вы приложили руку к тексту: «Мне не нужно бороться за корку хлеба, да и, знаете ли, меня с рождения не устраивали крошки с общего стола». Что является критерием вашего согласия на работу?
– Действительно, в этой рекламе я немного изменила текст под себя. Чтобы я согласилась на поступившее предложение, должны быть сильные стимулы: либо творческий интерес, либо хорошая оплата. Иногда обе эти вещи совпадают, как было с проектами Первого канала «Последний герой» и «Две звезды», но так бывает не всегда. Реклама как таковая не может быть творческой – если ее делал не Карвай или Бекмамбетов, – в рекламе снимаешься из-за материального стимула.
– Расхожий вопрос – телевидение формирует сознание?
– Оно, безусловно, влияет на сознание, но я не согласна считать его ответственным за все грехи на свете. Перво-наперво оно является зеркалом общества. Принято ругать телевидение – оно-де ужасно, сеет порок и безвкусицу. Но подумайте и про обратную взаимосвязь! «Макдоналдс» ли виноват в том, что люди становятся толстяками? Может, они сами не должны сутками напролет лопать гамбургеры? Если ты не можешь остановиться, играя в казино, – не оно виновато, а ты – мудак. Я разделяю теорию ответственности личности за свои поступки. А то прям у нас такой вечный телевизионный заговор: отупить и одурачить народ. Но телевидение – такой же бизнес, как всякий другой, он подчинен экономическому фактору: есть рейтинг – бизнес на плаву, нет рейтинга – сами понимаете.
– Как сказал руководитель НТВ: будут смотреть Боттичелли – буду показывать Боттичелли, а пока┘
– Полностью согласна с господином Кулистиковым. Бизнес ориентируется на спрос, на большинство народонаселения, которое хочет видеть на экране определенный продукт. И потом, слушайте, наше телевидение не такое уж плохое сравнительно с прочими. Я много езжу по миру и уверяю вас – на Западе показывают то же самое, а то и гораздо хуже. К примеру, вечернее шоу американского телевидения – это шутки с киданием торта в лицо.
– Если вместо НТВ на его частотах запустить канал «Меццо», зритель не просветлится вкусом и душой?
– Зритель перестанет смотреть телевизор и «понесет с рынка» книжки Робски, Донцовой, Брауна – какой там у нас еще малоидиотский набор? Это все социальный дарвинизм в действии. Понимаете, я – за активную жизненную позицию. В любой стране есть элита общества – люди, которые хотят куда-то двигаться, расти, стремятся, карабкаются┘ Есть большинство – болото, и есть несколько процентов пассионариев (определение Льва Гумилева, по которому пассионарий – это тот, кто устремлен и действует). Убеждена: кто по-настоящему хочет быть успешным, состоятельным, популярным – прикладывает оптимальные усилия и таковым становится. Вечное нытье на тему: мне некому было помочь, и поэтому у меня не сложилось, – мне претит.
– А как же насчет аксиомы: бодливой корове бог рога не дает? Кстати, о пассионариях – до сих пор я считала таковыми Эдуарда Лимонова и Александра Невзорова (которые, замечу, всегда с меньшинством, право оно или нет). По Гумилеву, высшая степень пассионарности – быть самим собой, неповторимой личностью, полностью отдающей себя своему делу. Получается, что вы тоже – пассионарий?
– Ну не мне судить, хотя я по многим вопросам согласна с меньшинством. По-моему, главное – быть цельной личностью, чтобы дело не расходилось со словом. У нас не любят ярких и оригинальных, определение «выскочка» несет у нас отрицательное значение, тогда как по Далю выскочка – это человек, которому есть что сказать, который имеет собственное мнение и постоянно его высказывает.
– Ваш девиз: «Не сдаваться», ваши двигатели: амбиции и сила воли?
– Мой девиз – высказывание Ежи Леца: «Там, где все говорят в унисон, отдельного голоса не слышно». Я не хочу говорить в унисон. И не буду.
– Понятно, чем вы так раздражаете публику – дело даже не в зависти к деньгам и известности. Вы ухитряетесь жить по своим правилам и обладаете такой степенью внутренней свободы, какая многим в этой стране даже не снилась. Интересно, существует ли на свете мужчина, которому вы оказались бы по зубам?
– Я очень на это надеюсь. Во мне куча всего намешана – серьезный такой коктейль Молотова, причудливая смесь: печенка лягушки, абрикосовый мусс, глазки жука, я не знаю, – имбирное повидло, в итоге – пикантное такое блюдо. При этом человек я упертый и хваткий: как я говорю, дайте нам подержаться за ручку двери, а уж вышибем мы ее сами.
– Да уж, широчайшей вы палитры человек. Слышала, вы добились снятия с рейса пилота «Боинга», потому что вам показалось, что у него заплетается язык?
– Ну не я одна, при помощи других пассажиров┘ Пилот был нетрезв – представляете, лететь через океан с таким, а я отправлялась в Америку?! Видимо, появились и доказательства моей правоты – две недели спустя «Аэрофлот» принес свои извинения.
– Ксюша, я прошла долгий путь в отношении вас – от неприятия в «Доме-2» и «Розыгрыше» до искреннего уважения в «Цирке со звездами» и где-то даже восхищения в дискуссионных программах. Александр Гордон на своей творческой встрече на вопрос: «Ваше основное впечатление от Ксении Собчак?» – сказал: «Типа бабло типа побеждает». Правда, добавив, что Ксения – единственная из героев, которая не обиделась на него после выпуска «Гордон-Кихота».
– Я не думаю, что Александр Гордон так на самом деле считает, он слишком для этого умный. И он мне глубоко симпатичен. Я вообще объективно отношусь к людям – вне зависимости от того, как они относятся ко мне, с любовью или ненавистью.
– Кстати, отдельное спасибо за Катю Гордон – ваше оппонирование ей на «Маяке» было блестяще. Как научиться так держать удар?
– Просто количество проведенных боев. Мне с детства приходилось обороняться на инстинктивном уровне, за многие годы выработался автоматизм – как нажать педаль в автомобиле. Дивлюсь я на Катю – ситуация была и прошла, а она на ней прямо зациклилась, живет этим событием, обсуждает в блоге, подводит итоги года: «Бывший оказался козлом. Собчак оказалась мстительной лошадью».
– Ну, будем справедливы: на девушку с комплексом недозвезды, которую всерьез воспринимал разве что ее бывший, свалилась часть славы Ксении Собчак. Понятно, что на сегодняшний день – это главное событие в ее жизни!
– Не берусь судить, но странно ощущать себя эдаким «Стокгольмским синдромом».
– Ксения, я вот о чем хочу спросить. Вам много дано – почему вы пошли по пути наименьшего сопротивления? Путь шоубизнеса – самый заметный и оплачиваемый, но ведь – суррогат┘ Не слишком жирно для ТВ – красный диплом МГИМО?
– Честно: не я выбрала путь – путь меня нашел. Учась в институте, я не знала, чем займусь дальше. Позвали, стала что-то делать на телевидении, стало получаться. Я с детства была одержима независимостью – она появилась. Я рада, что добилась всего сама, и мне нравится, что я в профессии за пять лет добилась определенных высот. Я понимаю, что вы имели в виду – искусство, наука и прочие высокие занятия. Я человек объективный – помимо упорства и амбиций должен быть талант! Мне не дано стать талантливой певицей, мне не дано стать талантливой художницей – а посредственной быть зачем? На уровне рублевских жен что-то рисовать или писать – ага, «служил Гаврила хлебопеком» – это не про меня. Я умею вести дискуссии, в чем и подвизаюсь.
– Ну хорошо, а в какой сфере деятельности вы себя видите лет через 20?
– Другого качества журналистика. Общественная деятельность. Быть может, политика – сейчас она лишена маневра и заниматься ею неинтересно, а там – кто знает.
– В середине беседы мы заговорили было о книгах – каковы ваши литературные пристрастия?
– Нравится ранний Пелевин, «День опричника» Сорокина. Быковский «Пастернак» меня покорил, к этому поэту я всегда относилась поверхностно и с прохладцей, но тут через нелюбимого Пастернака погрузилась в такие хитросплетения литературных кругов Серебряного века! Если говорить о классике – это Владимир Набоков, которого я очень люблю. Какое эстетическое чувство языка, какая волшебная стилистика! Начиная с ранней прозы, «Машеньки», продолжая «Камерой-обскурой» и заканчивая лекциями по литературе – читаю и перечитываю. А как тонко и изящно Набоков умеет издеваться – «Нет ничего вульгарнее, чем роман проститутки с бандитом, склоненных над Библией» – это он о «Преступлении и наказании». У Достоевского люблю «Братьев Карамазовых» и «Идиота». Мне не близки его тяжелые язык и слог, а также детективизация, но вот образ Настасьи Филипповны – мой абсолютный лирический кумир, это один из самых ярких женских образов во всей мировой литературе. А вот Льва Толстого мне сложно воспринимать – для меня нет ничего хуже нравоучений и проповедей. Еще обожаю Чехова, любовные рассказы Бунина┘ Недавно открыла для себя «Зависть» Олеши – какая вещь! – и его дневники.
– Тогда назовите уж и любимые фильмы!
– Кино я обожаю. Я – фанат Бергмана, у которого мне нравится все – диалоги, подтексты, крупные планы, атмосфера, глубины и нюансы, до которых не добирается никто другой. После его фильмов я долго не могу успокоиться, хожу из угла в угол, хочу курить┘ Фассбиндер мне близок эстетически. Ларс фон Триер мой режиссер, его «Догвиль» очень много значит для меня, он отражает мое мировосприятие – подписываюсь под каждым его кадром и словом. Фильм Кубрика «С широко закрытыми глазами», фильм Аменобара «Море внутри». «Наука сна» Годара – невероятное, шедевральное кино! «Повар, вор, его жена и ее любовник» Гринуэя – каждый кадр выстроен по законам живописи, и множество подтекстов, и там есть все о человеческом роде без прикрас┘ Кстати, считаю «Груз 200» Балабанова великим фильмом, а «Морфий», снятый им позднее, – нет: там все уходит в красивый эстетизм, в декадентскую картинку – и понемногу утекает суть. Когда в картине не мой ад – меня это не трогает. Тогда смотришь и умозрительно понимаешь: великое произведение, но┘ Так у меня происходит с Отаром Иоселиани.
– Послушайте, Ксения, а почему бы в будущем вам не податься в кинорежиссуру? Вы обожаете кино, за душой у вас кое-что есть и вы вполне себе капитан (Феллини говорил, что быть режиссером – это все равно что командовать матросней Христофора Колумба, которая требует повернуть назад)!
– До сих пор мне это и в голову не приходило, но теперь я подумаю.
