Вера Цветкова. Документалист Виталий Манский помимо того, что снимает качественное кино (причем лент у него меньше, чем призов за них), в экономической стороне дела разбирается не хуже, чем в творческой: он и режиссер, и продюсер своих творений. На прошлой неделе в прокат вышла его новая картина «Девственность». Отечественная документальная лента в кинотеатрах – нетипично, непривычно и в условиях экономического кризиса где-то даже вызывающе. Что он сам думает об этом, а также о нынешней документалистике на ТВ, выяснял корреспондент «НГ»
– Виталий, в декабре–январе посещаемость российских кинотеатров упала на 45% – а в середине февраля выходит в прокат ваша документальная лента. Не страшно?
– Страшно – как любому автору, тем более что до сих пор я не имел опыта проката документальных фильмов на широкую аудиторию. Тут еще двойная история – картину купил Первый канал для «Закрытого показа» и собирался ставить ее в сетку на конец февраля. Получалось, только она вышла в кинотеатрах – почти сразу ее покажет телеканал со стомиллионной аудиторией. Я попросил Первый передвинуть сроки – мне назвали дату 8 марта. Но, судя по тому, что передача еще не записывалась, есть надежда, что сроки сдвинулись еще дальше. Конечно, я считаю, что «Девственность» надо смотреть в кинотеатре, где совсем другое психоэмоциональное воздействие и ничто не отвлекает.
– Мне после просмотра захотелось в последовательности: удавиться, напиться, посыпать дустом большую часть героев фильма, а еще лучше – мышьячком.
– Значит, еще не все потеряно, раз такое восприятие. Признаюсь, я ставил перед собой воспитательные задачи – по идее, их должны осуществлять семья, школа, религия, но они на сегодня не работают. Я искал персонажей, готовых продать часть себя. Форма продажи себя всегда существовала, но никогда человек так дешево не стоил. Грех был всегда, но никогда не был безнаказанным. Перед преступившим закрывались двери – сейчас, напротив, двери перед ним открываются, его показывают по ТВ, принимают в светскую тусовку┘ Рублевский сводник Листерман, Беркова, собирающаяся рожать в прямом эфире, все эти пособия «Как выйти замуж за миллионера» – противно перечислять.
– То, что в «Грузе 200» (где действие происходит в конце 80-х) стало трагедией для героини, об этом ее нынешняя сверстница в вашем фильме paссуждает даже и с энтузиазмом: «Если бы мне предложили сняться в клипе о лишении девственности бутылкой, я бы согласилась».
– Повторяю, то, что за какие-то одно-два десятилетия (а что такое для цивилизации десятилетия? – несуществующие единицы времени) определенные поступки стали не только не порицаемыми, но и одобряемыми, это ужасно. Все это настолько очевидно, безобразно и повседневно, что в каком-то смысле даже и обсуждать это неловко.
– Феллиниевская Кабирия – в сто раз больше девственница, чем продающие свою плеву героини «Девственности». Не зря ли вы поставили на физиологический аспект проблемы?
– Я не делал фильма о физиологическом аспекте – если восприятие таково, значит, что-то недоработал. Я делал фильм о серьезной социальной проблеме, приравняв невинность, непорочность, непродажность к девственности. То, что ставится знак тождества между поднятым в фильме набором вопросов и узкой проблемой физиологии, меня огорчает.
– На обсуждении после предпремьерного показа вы огорошили публику, сообщив, что на самом деле в фильме не три, а четыре героини, четвертая – монашка, которая нет-нет, да и мелькнет в кадре.
– Она появляется ровно в той пропорции, в которой я ощущаю монашек в нашей жизни. Кстати, герой моего последнего фильма «Рассвет/Закат» Далай-лама говорит – чтобы мир выстоял, в нем должно быть больше монашества.
– Не спрашиваю вас, почему Лама, а не Патриарх┘ Каково ваше главное впечатление от него?
– Доброжелательность. Доброта. Я с большим любопытством смотрю вокруг себя: если мне будет интересен тот или иной человек, я всегда найду аргументы, чтобы приступить к съемкам фильма о нем.
– Отдельное спасибо за показ закулисья «Дома-2» – какая же это подстава! Все якобы общение между героями организуется кукловодами-редакторами: герои, как попки, озвучивают текст, который слышат во вставленном в барабанную перепонку «ухе».
– Я бы не хотел, чтобы мой фильм воспринимался как антиманифест «Дома-2»: это слишком бы сузило задачу. «Дом-2» в данном случае как бы вобрал весь массмедийный мир, куда входят и глянцевые журналы, и интернет-порталы, и ночные клубы, и телевизионные каналы. Подчеркиваю еще раз – это не наезд на «Дом-2», который отнюдь не самая опасная программа на ТВ, в нем присутствуют хоть какая-то толика и подобие реальных социальных отношений. Больше вреда наносят те передачи, от которых невозможно спрятаться, эти всепоглощающие Петросяны и новые русские бабки, которые отключают у человека мыслительные процессы. Или НТВ, на котором человека представляют как животное – судя по их продукции. Если бы я снимал игровой фильм, я бы запустил героиню не в «Дом-2», а сделал бы ее журналистом-новостником. Героиня приехала в Москву со своей гражданской позицией, со своей идеологией рассказывать правду людям, а в итоге, став паркетным журналистом, стала говорить очевидную ложь, доподлинно зная, как есть на самом деле.
– Виталий, поскольку жанр в промышленном масштабе на ТВ внедрили вы (в 94-м на ОРТ, линейка «Реальное кино», в 96-м на РЕН ТВ, линейка «Лучшее зарубежное кино»), вам и отвечать. Почему каналы нынче едва ли не треть своего времени отдают документалистике?
– Рентабельность и экономика. Час экранного времени произведенного продукта обходится минимум в 150 тысяч долларов, час документального продукта – в 25 тысяч. Другое дело, что телевизионные менеджеры ставят документалистику на поток, а на поток можно ставить только поточный продукт. В итоге львиная доля показываемой по ТВ продукции – это не настоящее документальное кино, поскольку оно не вскрывает сути. Почему я жестко отношусь к сегодняшнему телевидению – потому что оно лишает потребителя выбора: «Не нравится – переключи канал». А куда россиянину в его городке с четырьмя каналами переключать? С НТВ на ТНТ, с ТНТ на «Россию»?
– Было бы куда – он бы все равно не переключил на «Меццо», как не переключает на «Культуру».
– «Культуру» можно поймать только в городах-миллионниках. Еще должен заметить, что доля смотрящих канал «Культура» в России выше, чем доля смотрящих канал «Арте» во Франции, – при том, что на «Арте» показываются абсолютные шедевры. Это огромный комплимент нашей нации. У нас страна с фундаментальной культурой и фундаментальным образованием, которые еще не выкорчеваны до конца, мы еще можем все развернуть и спасти.
– Последний вопрос вам как продюсеру: что с производством документальных фильмов в условиях кризиса?
– Самое выгодное для инвестиций в кризисе – это производство документального кино. Оно живет не два уик-энда, а десятилетиями и приносит деньги с каждого проката. Это инвестиции длиною в жизнь. Единственно – нельзя инвестировать вообще, но есть человек 20 в нашей стране, в кого инвестировать можно. Я никогда не шиковал и не жил в сверхприбылях – и у меня лично как у продюсера в эти кризисные времена ноль проблем. Главное – не реагировать на панику вокруг.
