Свобода слова в новом формате

Савик Шустер не может работать в записи.
Фото Натальи Преображенской (НГ-фото)

-Савик, как вы оцениваете последствия вашей скандальной программы, в результате которой Жириновского даже хотят объявить на Украине персоной нонграта?

– Я ничего такого скандального в этой программе не увидел, а Жириновский был не более оскорбителен, чем обычно. Ничего такого сверхъестественного не было – обычный Жириновский. Да, он был оскорбителен, но не до такой же степени, чтобы украинское Министерство иностранных дел озаботилось им. Он что, подрывает основы государственного строя Украины? Угрожает ее целостности? Ни в коей мере, не больше, чем некоторые украинские политики.

– С другой стороны, приглашение Жириновского уже подразумевало, что будет что-то, что выйдет за рамки обычного шоу.

– Вы знаете, Жириновский – это человек, обладающий талантом говорить парадоксальные вещи, которые, кроме него, никто не высказывает, но очень многие думают. К тому же у нас был очень четкий информационный повод. С одной стороны, это обвинение (программа «Специальный корреспондент», канал «Россия». – «НГ») в том, что на территории Украины существует тюрьма ЦРУ, а с другой стороны, непоказанное интервью Ющенко (канал «Россия». – «НГ»). В общем, учитывая такое довольно предвзятое отношение к тому, что происходит на Украине, на мой взгляд, пришел момент попытаться сделать российско-украинский теледиалог.

– Любопытно, что в ходе диалога Жириновский получил жесткий отпор не от кого-либо, а от Глеба Павловского.

– Он не получил никакого жесткого отпора. Он получил полстакана воды. Я это отпором никак не могу назвать. Павловский вступился за честь Инны Богословской (лидера украинской партии «Виче»).

– Она обозвала его «самцом»?

– Она сказала, что «я рада быть в этой программе единственной женщиной, потому что я окружена самцами». И потом она в какой-то момент Жириновского обозвала «самцом», но одним из. Это было уже как бы повторение. Но понимаете, это часть ток-шоу.

– Самое смешное, что разнимал их не кто иной, как Борис Немцов, в которого в свое время Жириновский сам плескал соком.

– Они все сидели рядом – у нас студия меньше, чем, скажем, была на НТВ, – а Немцов был между ними, и естественно, что он их и разнял. Но понимаете, честно вам скажу, я не чувствовал такого страшного там драматизма.

– Как после программы себя повели стороны? Никто вам не высказывал каких-то претензий?

– Нормально. Абсолютно никто не высказывал претензий.

– Однако Немцов напоследок сказал: «Савик, ты тут нас всех изнасиловал».

– Я изнасиловал, потому что программа длилась четыре с половиной часа прямого эфира. Украина тем и отличается от России.

– А в чем, на ваш взгляд, разница между российским и украинским телевидением?

– Российское телевидение гораздо более богатое и гораздо менее свободное. Что же касается украинского телевидения, то я пока не вижу такого четкого своего лица. Может быть, кроме «Пятого канала», чисто информационного, построенного по европейскому образцу, открытого и непредвзятого. При этом специфика украинского телевидения в том, что здесь только один государственный канал, который, я надеюсь, будет со временем превращен в общественный, а все остальные – частные.

– Как вы оцениваете намерение украинских военных подать в суд на канал «Россия» и программу «Специальный корреспондент»?

– Вы понимаете, Ольга Романова, которая тоже была на минувшей программе, задала министру обороны Украины справедливый вопрос: а в какой суд вы будете подавать и какой суд может обязать «Россию» перед вами извиниться? И министр ушел от ответа.

– Как строятся ваши отношения с владельцами ICTV и насколько они отличаются от тех, что были на НТВ?

– Смотря с кем на НТВ. Я начинал с Борисом Йорданом, потом был Николай Сенкевич, а затем Владимир Кулистиков. Три разных человека. Если проводить аналогию, то отношения с нынешними владельцами ICTV у меня складываются так же, как с Йорданом.

– У вас больший формат «Свободы слова», чем на НТВ?

– Он больший, но в связи с предвыборной кампанией. Потому что мы пытаемся в программе предложить максимальное количество более-менее взвешенных позиций. Поэтому программа удлиняется и происходит такой парадокс. Я думаю, что после выборов мы войдем в нормальные рамки. Сейчас программа идет три часа, включая рекламу.

– Как подается Россия на Украине? Как враг?

– Нет. Вы удивитесь, но здесь России уделяют очень мало места в средствах массовой информации. Приведу пример. Недавние региональные выборы в России вообще не освещались украинским телевидением. Или в свое время, когда была перестановка в российском правительстве, это практически не освещалось. Я объясняю это тем, что Украина сейчас не очень интересуется Россией. Те, кто интересуется, – Крым, например, – они смотрят российское телевидение, а остальную Украину мало заботит то, что с политической точки зрения происходит в соседней стране.

– Вы ведете программу на русском и украинском языках?

– А как по-другому? У меня в программе 75% людей говорят на украинском языке, и я должен знать, что они говорят. Включение новостей, объявление темы программы и т.д. я делаю на украинском. Однако саму программу я веду в основном на русском, но понимаю все, что говорят на украинском, который я изучаю.

– Кого из украинских политиков вы приглашали на программу? Янукович или Ехануров у вас были?

– Естественно, мы их приглашали, но, насколько я понимаю, наш формат ток-шоу не очень подходит и Януковичу и Еханурову. А вот Тимошенко приходила, конечно, в программу. Сюда вообще легко ходят украинские политики. Был сейчас министр обороны, а до него министры финансов, экономики...

– Я что-то не помню, чтобы, когда вы работали на НТВ, к вам на программу приходил бы министр обороны или министр финансов.

– Ну, тем сегодняшняя Украина и отличается от России.

– Кстати, вы поддерживаете отношения с энтэвэшниками?

– Нет. Вот когда Леонид Парфенов приезжал в Киев, мы с ним встречались. А так нет, контактов у меня уже нет.

– Обрубили?

– Не обрубил, отмерло. Я ничего не рубил, так получилось.

– Смотрите, как российские каналы освещают события на Украине?

– Считаю, что освещают очень предвзято, поэтому стараюсь смотреть как можно меньше. Это меня только раздражает. Потому что это чистая пропаганда.

– Вы имеете в виду какие каналы?

– Все три основных российских канала.

– Почему, на ваш взгляд, такая предвзятость?

– Немцов очень правильно сказал в программе «Свобода слова»: страх перед оранжевой угрозой.

– А вы ощущаете оранжевую угрозу России?

– Боже упаси.

– Тогда что же? Иррациональный страх?

– Нет. Учитывая, что предстоят выборы 2007–2008 годов, и выборы эти сложные, а сегодня результаты очень предсказуемы, люди могут выйти на улицы и протестовать против нечестных выборов. Вот это и есть оранжевая угроза. Все же понимают, что в Киеве не ЦРУ оплатило площадь и что люди вышли на нее, потому что защищали собственное достоинство. Что обманывать так людей – нельзя. Впрочем, Украина по-другому развивается, чем Россия. И во-вторых, здесь журналисты пока не столь богатые, чтобы подчиняться власти, а власть всегда хочет контролировать журналистов.

– Хотите сказать, что на Украине не все журналисты куплены?

– Никоим образом. Не все.

– При каких условиях может состояться ваше возвращение на российское телевидение?

– Ой, это вопрос, на который я ответить просто не могу. Знаю только, что не согласился бы вести программу в записи, потому что информационно-аналитическое телевидение не должно делаться в записи. Это обман зрителя и самого себя. И это просто приглашение на постоянный конфликт. Знаю, что здесь, на Украине, моя программа востребована как властью, так и зрителями, а в России, я думаю, востребована зрителями, но абсолютно не востребована властью.