Екатерина Барабаш КАКОЕ, милые, у нас тысячелетье на дворе? Да бог его знает - кто говорит, что уже третье наступает, кто говорит, что еще второе не кончилось. Похоже (это чтобы никому обидно не было), что третье начинается, не дождавшись, пока кончится второе. На самом-то деле это абсолютно неважно. Даже если ученые придут-таки к окончательному выводу, что следующий год нам предстоит прожить еще во втором тысячелетии, это ничего не изменит в наших жаждущих эпохальных изменений и коренных переломов мозгах.
Замелькали повсюду "Песни нашего века", "Личности уходящего века", "Вещи века". Кстати, о вещах века. Среди них - вещей века - мелькает и телевизор. Наряду с автоматом Калашникова, атомной бомбой и гербалайфом он был изобретен в наше время. Наверное, людям, никогда не видевшим автомата, трудно, но можно объяснить, что такое автомат Калашникова либо атомная бомба. Еще проще втолковать, что такое гербалайф. А интересно, много ли на свете людей, никогда не видевших телевизор? Кроме незрячих, разумеется, семьи Лыковых да представителей далеких племен. Сомневаюсь. Уже даже Карлсон, изумлявшийся, как толстая домомучительница влезет в такой маленький ящик, давно вырос или даже состарился и наверняка завел у себя под крышей маленький "Сони" или "Шарп". А мне иногда бывает очень жаль, что рядом со мной нет такого вот Карлсона, которому я просто села и рассказала бы о телевизоре, о телевидении. Я бы не стала говорить об этических нормах журналистики, об информационных войнах, о многих вещах я не стала бы рассказывать. Хотя - как знать. Вдруг именно это может показаться интересным теленеофиту?
- Слушай, Катя, - спросил бы меня этот условный Карлсон, - я совершенно не понимаю, чем вы, обычные люди, занимаетесь вечерами. Я часто летаю мимо ваших окон и вижу в комнатах светящиеся коробки, напротив которых сидят люди. В коробках все как в жизни - люди, похожие на людей, звери, похожие на зверей, машины, самолеты, войны, ссоры и праздники.
- Ты совершенно прав, милый друг. Сразу видно, что ты хоть и живешь на крыше, но человек вполне современный. С некоторых пор именно так надо говорить про людей - не человек по фамилии такой-то, а человек, похожий на такого-то. Потому что, понимаешь, у нас очень любят показывать всяких известных людей в - ну, скажем, так - не самых удобных положениях, а потом говорить, что это был не совсем этот человек, а человек, похожий на него.
- А тот человек не может пойти и побить тех, кто за ним подглядывал? Или сразу в суд подать?
- Побить может. Но тогда он точно сядет в тюрьму. А так еще неточно. А в суд у нас из-за каких-то телепередач подавать не принято. Разве что в крайних случаях, и то очень выборочно.
- Короче, я понял, того неодетого, наверное, тот показывал, что лысых не любит и все им то бороды, то волосы, то шляпы пририсовывает. Это ведь его так уважительно называют - сэр... не помню точно. Сэр Гейдоренко - так, кажется, да? Он англичанин?
- Ты все перепутал, Карлсон. Во-первых, до сэра ему еще очень далеко. Как выяснилось, ему и до мэра не так легко дотянуться, но это уже немного из другой оперы. Во-вторых, никакой он не англичанин, а самый что ни на есть наш. И лысых он не любит не всех, а только тех, кого попросят не любить. Этим он как раз и похож на всех остальных. И вообще с волосами это никак не связано, потому что некоторых лысых он даже очень любит. А главное, что первым неодетого показывал вовсе не он. Да и вообще, что ты заладил - лысый, не лысый.
- Да нет, я просто хочу понять, почему это в вашей любимой коробке обязательно кто-то кого-то не любит. Видишь, я сначала думал, что не любят только лысых и с голой задницей. Ты говоришь - не только. А кого еще?
- Кого угодно. Понимаешь, если тебе нормально будут платить, ты сам не заметишь, как будешь любить кого угодно - лысого, лохматого, голого, одетого.
- Непонятно. Что ж получается - если бы у меня было много денег, я бы мог заплатить кому-нибудь в телевизоре и меня бы там стали сильно любить? Даже несмотря на то, что я на крыше живу, то есть бомж почти? И что я иногда, когда жарко, ночью, без штанов летаю? Так, что ли?
- Не совсем. Но немного похоже. Если тебя полюбят одни, то тут же невзлюбят другие. Окажется сразу, что у тебя, кроме домика на крыше, есть пара замков в Германии, две виллы на Лазурном берегу и австралийское гражданство. Кроме того, на весь свет заявят, что ты виноват в убийстве Улофа Пальме, смерти принцессы Дианы, неурожае в Тринидаде, а также поставлял оружие одной из сторон в войне Алой и Белой Розы. Так что подумай, дружок, стоит ли тратить на это деньги, даже если они у тебя появятся.
- А, так, наверное, это и есть та самая политика. Я все время слышу, когда пролетаю, из телевизора - "политика", "политики"...
- Это, конечно, еще не вся политика, но суть телевидения ты уловил более или менее правильно.
- Но ведь это все так неприятно. Почему тогда люди с таким удовольствием смотрят и слушают? Я вот вечерами прогуливаюсь мимо окон - все только этим ящиком и заняты, ругаются на него - хоть уши затыкай, но не отрываются ни на секунду.
- Ну не лукавь, друг мой. Я же знаю, что дома у тебя стоит банка с тараканами и ты каждый день, когда никто не видит, наблюдаешь, как они там злобно копошатся. Что - вру, скажешь? И при этом еще приговариваешь: ну какая же гадость! Но сидишь и наблюдаешь. Так вот никакой разницы между тобой и телезрителем в данном случае нет. Тебе ж тоже противно, а не оторвешься.
- Что же, ты хочешь сказать, что громе гадости ваш телевизор в душе ничего не вызывает? А как же искусство - кино, цирк, Евгений Петросян, наконец?
Я задумалась. Захотелось объяснить Карлсону, что Петросян - еще не совсем искусство, что и в телевизоре иногда можно найти очень даже приятные вещи, кроме голых задниц, что... Нет, это будет следующий ликбез.
* * *
Пожалуй, объяснить человеку, никогда не смотревшему телевизор, что такое телевидение, чрезвычайно трудно. Наверное, почти невозможно. Лучше побеседовать с кем-нибудь, кто живет не на крыше, а среди людей и все человеческое ему менее чуждо, чем Карлсону; с кем-нибудь, кто знаком с голубым экраном, но в последний год волею судьбы был лишен возможности его смотреть. Ну, например, сломался телевизор год назад, а новый купить пока не успели. Может такое быть? Наверняка. Интересно, о чем же в первую очередь спросит меня такой человек? Если бы я, скажем, весь этот год не смотрела телевизор, я бы спросила:
- Сколько раз за этот год показали "Бриллиантовую руку"?
- По сравнению с прошлым годом - совсем мало, всего восемь раз. А "Белое солнце пустыни" и того меньше - четыре. Невеселой оказалась судьба и "Семнадцати мгновений весны", и "Места встречи изменить нельзя" - всего по два раза. Зато, как всегда, повезло "Кавказской пленнице" и "Операции "Ы" - их прокрутили по телевизору четырнадцать и двенадцать раз соответственно.
- А что-нибудь из новенького?
- А из новенького - либо "новые" латиноамериканские сериалы, либо наши мыльные оперы - здесь второй канал куда как расстарался. Еще несколько наших новых (или относительно новых) показали - но многие из них перед выборами, в качестве своего рода агиток - "Ворошиловский стрелок", к примеру, "Барак", "Тоталитарный роман"...
- Классику-то хоть можно было посмотреть?
- Можно, если ты, конечно, не пенсионер, не безработный и не тунеядец - потому что почти все мировые шедевры показывают, как правило, далеко за полночь. Кстати, еще пару лет назад Феллини или Тарковского можно было и в прайм-тайм захватить. В этом году от такой практики, кажется, вовсе отказались.
- Наверное, что-нибудь более интересное для прайм-тайма нашли?
- Ну да, например, "Аншлаг". Чем больше обещали вообще от него отказаться, тем чаще показывали. Потом стали вообще каждый день запузыривать.
- Новые таланты обнаружились?
- Таланты, может, новые - люди старые. Все одни и те же - Винокур, Петросян, Евдокимов... Плоховато с "веселыми" кадрами.
- Это, наверное, на втором канале только. А на первом, я слышал, все над Доренко хохотали. Говорят, реанимировался на ОРТ?
- Тс-с. О нем вслух нельзя. Чуть ли не каждый вам скажет, что в приличный дом его не пускают. В Москве его вообще никто не смотрит. Так по крайней мере нас на третьем канале уверяют. Тут парадокс такой получается: никто не смотрит, зато на следующий день все обсуждают.
- Остальных, получается, смотрят, но не обсуждают?
- В последние пару месяцев вообще всех, по-моему, смотрели - выборы. Веселенькое время было.
- Смешили?
- В основном - да. Кто - специально, кто - не нарочно. Хинштейн, например, наоборот все пугал, горы наручников все время показывал. Смешно до слез было. Так смеялись, что даже забыли его в Думу выбрать.
- Кстати, о Хинштейне и его друзьях. В этом году ведь третий канал по-другому называется, кажется, после того как там руководство сменилось. Ну и как, сильно изменился? Смотреть-то хоть можно стало?
- Можно, если в новостях и информационной аналитике вместо "Юрий Михайлович Лужков" подставлять "Леонид Ильич Брежнев". Тогда точно как пародия на покойного генсека. Руководство-то под выборы сменилось и, ясное дело, пошло делу Лужкова помогать.
- Помогло?
- Думаю, Доренко со своим компроматом больше помог - у нас же любят обиженных. Киселев тоже, кстати, усиленно помогал - но этот хоть умеет, хотя и перестарался, как мне кажется. А вообще, если хочешь составить себе картину нынешнего телевидения, почитай, что говорят про него разные известные люди - рядом, на этой же странице.
Дарья Гармоненко