Екатерина Барабаш - МИХАИЛ ЕФИМОВИЧ, как вы можете определить место государственного телевидения в предвыборной борьбе?
- Разумеется, как мне представляется, определенное место мы занимаем, причем очень неудобное, так как даже в тех странах, где отработаны все механизмы отношений общества с государством, государство регламентирует деятельность государственного телевидения. Подобное регламентирование есть, конечно, и у нас.
- Вы имеете в виду требования нейтралитета, объективности?
- Для того мы и государственная структура, чтобы быть объективными, чтобы давать всем возможность равного участия, равного присутствия в эфире - и во время предвыборной кампании, и в "мирное время".
- Особо рьяные поборники свободы слова усматривают в этом ограничение свободы слова.
- Но это вовсе не означает, что у сотрудников государственного телевидения не может быть своих собственных взглядов. Другое дело, что есть, конечно, некие ограничения, которые не распространяются на частные каналы. Зато у частных каналов - свои ограничения, за ними стоят финансовые группы (в данном случае я говорю совершенно безоценочно), чьи интересы каналы должны соблюдать.
- Вас часто упрекают, что вы занимаете одну определенную позицию...
- Да, я часто слышу, что мы якобы не соблюдаем интересов всех налогоплательщиков. Абсолютно не согласен с такими упреками. Да, мы отражаем позицию государства - а как может быть иначе на государственном телевидении? - но ведь именно граждане, живущие в государстве, именно налогоплательщики выбрали этого президента, предопределили создание именно этого правительства, этого Федерального собрания. В этом смысле государственное телевидение отражает мнение большинства, а ни один корпоративный, частный канал никогда мнение большинства отражать не будет.
- Имеет ли право государственный телеканал участвовать в информационных войнах, подобных той, что развернулась на наших глазах в последние несколько месяцев?
- Неправильный это термин - "информационная война". Говоря об информационной войне, мы имеем в виду лишь борьбу одного СМИ с другим. Мы же никогда не воевали ни с одним каналом. Даже тогда, когда хотелось. В нашем же случае нет речи об информационной войне - речь идет о нормальной войне политических сил. Другое дело - как эта война ведется. Мы все время старались говорить об идеологии. И, когда решились на компроматы, понимали: что показано по телевидению - верхушка айсберга, компетентные органы знают гораздо больше. Но молчат. Поэтому уверен: плоды такой предвыборной кампании, которую мы наблюдали, мы еще пожнем, и очень скоро. Хотя я бы не стал переоценивать ее разрушительное воздействие на ценностный мир граждан. В этом смысле я неисправимый марксист.
- Похоже, вы отказываете СМИ, в частности телевидению, в том, чтобы называться четвертой властью? Кроме государственного телевидения?
- Ни в коем случае. Но пресса - именно четвертая власть, а не первая. Но и до первой власти есть еще одна, более сильная и важная - сама жизнь. И что бы сейчас ни говорили различные партии, как бы ни выкрикивали свои претензии к власти, посмотрите, ничего не происходит, нет критической массы для социального взрыва. Все, что говорится на эту тему, гроша ломаного не стоит. Думаю, завтрашние выборы это покажут.
- Куда идут деньги от политической рекламы на государственном канале - в компанию или в государственную казну?
- Мы обязаны были давать два часа в день политической рекламы. Из них один час бесплатный. Деньги, как и за всю остальную рекламу, остаются в компании. Надо сказать, что с материальной точки зрения для нас это было довольно невыгодно - приходилось отказываться от другой рекламы, а политики - народ не особенно щедрый, мягко говоря.
- Именно перед выборами некоторые кандидаты в депутаты опять заговорили о необходимости наблюдательных советов на государственном телевидении, а то, мол, цензура слишком разгулялась...
- Те, кто выступает за создание наблюдательных советов, мыслят параметрами советского времени. В советские времена были советы, которые бились за прохождение тех или иных труднопроходимых спектаклей, фильмов. В те времена такие советы были необходимы. Зачем они сейчас, если появилось много законов, в том числе Закон о СМИ, регламентирующий нашу деятельность? Если мы его нарушим, все можно решить в судебном порядке. Что касается цензуры... Тут я вообще ничего не могу понять: что же получается, если, например, третьему каналу не нравятся Ельцин, Путин, определенные политические блоки и партии, а второму каналу они нравятся, это что - означает, что на РТР есть цензура, а на ТВЦ - нет? Впрочем, не буду ничего комментировать, неэтично оценивать коллег с других каналов. Должна же быть все-таки корпоративность.
Дарья Гармоненко