Вероника Чернышева Четвертого сентября в Пресненском районном суде Москвы состоятся сразу два судебных заседания по одному из самых громких разводов этого года – между Владимиром и Ольгой Слуцкер. В комнате № 29 на пятом этаже будут рассматривать иск Владимира Слуцкера о разделе детей и имущества. Этажом ниже, в комнате 23, в то же самое время будет слушаться иск Ольги Слуцкер о разделе имущества и детей. Как бывшие супруги, их адвокаты и свидетели по бракоразводному процессу смогут одновременно, не прибегая к технологии клонирования, участвовать в обоих заседаниях – не может сказать пока никто.
C просьбой прокомментировать этот беспрецедентный случай, а также рассказать о ситуации с разводом в целом мы обратились к адвокату, представляющему в бракоразводном процессе интересы сенатора Владимира Слуцкера, Михаилу Трепакову.
– Михаил, как получилось, что одна и та же судья открыла по одному и тому же разводу два разных гражданских дела: одно в интересах мужа, второе – жены?
– За много лет работы я с таким столкнулся впервые, эта ситуация одновременно абсурдна и беспрецедентна. С точки зрения закона встречный иск может быть заявлен только в производство, в котором рассматривается основной иск, и никак иначе. В противном случае может возникнуть ситуация, при которой на руках у сторон окажутся два взаимоисключающих и неисполнимых решения.
В нашем конкретном случае Владимир Слуцкер подал иск о разводе 23 марта, а его супруга – почти три месяца спустя. О каком новом деле может идти речь?
Кстати, обо всем этом мы узнали совершенно случайно уже в середине августа. Судья Юлия Садовова и участники процесса со стороны Ольги Слуцкер попросту скрыли от нас существование второго дела. Все лето без нашего участия проводились какие-то заседания, выносились какие-то процессуальные решения – но ни Владимир Слуцкер, ни его адвокаты никаких уведомлений об этом не получали.
– Как вы думаете, зачем судье нужно было скрывать существование другого дела?
– Думаю, что этот вопрос нужно адресовать судье Садововой. С моей точки зрения, данное дело содержит такое количество вопиющих нарушений законодательства, что иначе как сфабрикованным его назвать нельзя.
Так, в деле имеется запрос судьи в Совет Федерации (по месту работы ответчика) с отметкой о получении 7 июня. А исковое заявление Ольги Слуцкер было подано 8 июня, на день позже! На каком основании судья Садовова подписала этот запрос? Закон не позволял ей его подписывать. Или еще одно вопиющее нарушение. Суд втайне от нас наложил арест на спорное имущество, да еще и без ходатайства истицы о наложении ареста – в деле его просто нет! На момент наложения ареста на имущество в деле даже отсутствовали доказательства существования этого имущества! Судья, получается, просто поверила истице на слово. Так можно арестовать хоть Кремль, хоть Эйфелеву башню.
Вообще количество нарушений в деле просто зашкаливает. Достаточно сказать, что жалоба, которую сенатор Слуцкер подал в квалификационную коллегию судей, занимает шесть листов – там в основном перечисление нарушений.
– Судья Садовова не могла не знать, что сенатор Слуцкер будет обжаловать ее действия. Почему тогда она решилась на такие нарушения?
– Вы, наверное, намекаете на коррупционный сговор? А может быть, судья просто не разобралась? В данном случае мы не можем что-либо утверждать с уверенностью. Садовова – опытная судья, и, видимо, адвокат другой стороны (дело Ольги Слуцкер ведет известнейшая Гералина Любарская. – «НГ») смогла привести какие-то очень серьезные аргументы, чтобы склонить судью к принятию такого сомнительного с точки зрения закона решения. А ведь здесь есть нарушение не только профессиональной этики, но и уголовного законодательства. Пусть с этим теперь разбираются квалификационная коллегия и Генеральная прокуратура.
– По слухам, ряд участников этого процесса – адвокаты и свидетели со стороны Владимира Слуцкера – подвергались уголовному давлению.
– Мне не понятен термин «уголовное давление», в то же время хочу отметить, что вокруг этого процесса сложилась крайне нездоровая атмосфера. Все началось в июне, когда был ограблен дом одного из адвокатов истца Екатерины Кайгородовой. Это было очень странное ограбление: воры копались в бумагах, вынесли компьютер, документы, карманный фотоаппарат, на котором была записана часть материалов по делу, некоторые доказательства в виде фото- и видеосъемки. Часть документов мы не можем восстановить до сих пор, что сильно мешает ведению процесса. Не станем что-либо утверждать, но обращает на себя внимание, что воры не только не вынесли, но даже и не искали деньги и ценности, украшения. Перекопали письменный стол и все папки с документами в машине. При этом все домашние наутро проснулись с головной болью, то есть там однозначно применялся какой-то усыпляющий газ. А произошло это за день до начала слушаний по нашему процессу. Дважды злоумышленники нападали на машину бывшего водителя Ольги Алексея Медведева, который давал интервью в прессе и выступает свидетелем на нашем процессе. Наконец, в прошлую пятницу произошла кража в адвокатской конторе № 14 Московской городской коллегии адвокатов, где работает другой адвокат Владимира Слуцкера, были вскрыты все сейфы и похищено их содержимое. Я далек от того, чтобы все это категорически связывать с разводом Слуцкер, но уголовный флер вокруг участников процесса настораживает.
– Но разве сенатор не сам первый прибег к неправовым методам, когда без решения суда запретил Ольге видеться с детьми?
– Да, она утверждает, что ее насильно разлучили с детьми. Но это не так. Ольга действительно съехала из семейного дома в Серебряном Бору после скандала с незаконным оформлением ею дубликата загранпаспорта для сына Миши. Однако и после этого никто не запрещал ей общаться с детьми дома. Другое дело, что она сама от этого категорически отказывается, требуя встреч на стороне.
– Так это правда, что Ольга Слуцкер пыталась забрать себе детей, не дожидаясь решения суда, так сказать – самозахватом, и вывезти их тайком за границу?
– История с дубликатом паспорта действительно рассматривалась на процессе и просочилась в интернет. По информации СМИ, Ольга Сергеевна якобы забыла, что паспорта детей находятся у мужа, подала заявление «об утере и хищении» паспорта Миши и получила на него в ФМС новый паспорт.
Я не могу комментировать информацию с закрытого процесса. В то же время я не могу отрицать и сам факт наличия официального письма из ФМС, в котором говорится, что Ольга в этой истории фактически действовала преднамеренно на основании предъявления в милицию ложных сведений.
– А новый процесс по иску Ольги Слуцкер тоже будет закрытым?
– В свое время мы настояли на том, чтобы дело слушалось в закрытом режиме. При этом исходили из того, что разглашать на всю страну интимные подробности жизни людей – не этично, а самое главное, мы хотели поберечь детей. Старшему из них, Мише, десять лет, Ане – пять лет, они уже читают прессу, смотрят интернет.
Ольга Слуцкер категорически возражала против закрытого режима слушаний. Она говорила, что ей «нечего скрывать от общественности». Нам не понятна позиция любящей мамы, которая жаждет, чтобы ее дети знали о личных отношениях и поведении родителей все то, что обычно всплывает в ходе развода. Подав второй иск, она настояла на открытом режиме, и сейчас ничто не мешает журналистам желтых изданий просто сесть на задние скамьи и затем изложить все, что они услышат, в своих заметках. Я не удивлюсь, если она еще организует и всенародное SMS-голосование.
– В своем исковом заявлении Ольга Слуцкер утверждает, что привязана к детям «всей силой материнской любви». Но при этом признает, что у нее очень мало времени на детей из-за ее публичности.
– Трудно что-то сказать по поводу «материнской любви» госпожи Слуцкер. Она, как любая мать, конечно, своих детей любит. Но ее образ жизни очень сильно связан ее бизнесом, она участвует в большом числе вечерних корпоративных мероприятий, ей это необходимо по роду деятельности. Но именно из-за этого у нее никогда не было возможности проводить много времени с детьми: Ольга приходила домой с работы за полночь, когда дети уже спали. Днем с детьми няни, гувернеры, преподаватели, а каждый вечер и в выходные – отец, он очень домашний человек. Он любит и не устает общаться с детьми, и дети соответственно к нему привязаны.
Кстати, вызывает удивление, что Ольга в своем иске требует передать ей детей по причине более высокого, чем у мужа, заработка. Мы полагаем, что она должна бы была говорить о том, что им будет создан лучший микроклимат, психологические условия, более теплые отношения, чем может дать отец. Материальная составляющая – это не вопрос споров о детях, они должны жить с тем, с кем им комфортнее, к кому они больше привязаны. И любящая мать в первую очередь опиралась бы на такие аргументы. Ведь детям все равно, фирменная на них одежда или нет, им нужно совсем другое. И любая нормальная мать это понимает.
– Есть сведения, что Ольга Слуцкер запросила через суд в школе, где учится сын, справку о его психическом здоровье и психологических особенностях. Чего она хочет добиться?
– Ольга заранее, не выслушав сына, говорит в суде о том, что ребенок настроен против нее. Это говорит о том, что она прекрасно знает – Миша выберет отца. Она хочет провести психолого-психиатрическую экспертизу сына. Такие экспертизы проводятся при наличии сомнений, что решение выбрать родителя происходит не от желания ребенка, а от чьего-то внушения. А вот о том, как ребенок будет дальше жить, если экспертиза признает его психологически нездоровым или неадекватным, она, видимо, вообще не думает.
– Как вы считаете, можно ли ожидать скорого окончания процесса или суд будет тянуться еще долго?
– Многое будет зависеть от самих участников процесса, включая их явку на заседания. Процесс закрытый, поэтому я ограничен в комментариях. Вместе с тем отрицать, что Ольга Сергеевна посещает далеко не все судебные заседания, я не могу. Так, из СМИ стало известно, что Ольга ездила во Францию на съемки «Больших гонок», когда рассматривалось дело, то есть в процессе не участвовала. Наверное, когда решается вопрос, с кем останутся дети, любящая мать не станет пропускать заседания суда только из-за съемок в передаче. Срыв съемок и даже расторжение контракта повлекли бы для нее только материальные потери. А в суде в этот момент обсуждалась судьба детей. Видно, что на первом месте для нее стоят бизнес и какие-то личные дела, а только потом – дети.
Вообще от затягивания этого процесса именно дети страдают в первую очередь. Ольга направила официальное письмо в погранслужбу с просьбой не выпускать детей без нее на летний отдых за границу. Мы просили ее снять запрет, предлагали различные варианты, но ничего не получилось, дети все лето провели в Москве.
– Как вы все же собираетесь выходить из ситуации 4 сентября?
– Мы все-таки надеемся на торжество здравого смысла – что оба дела будут объединены в одно. Кроме того, насколько мне известно, Владимир Иосифович отправил официальные заявления в Генеральную прокуратуру и Следственный комитет при Генпрокуратуре, чтобы уже компетентные органы дали оценку правомерности действий судьи Садововой. Сейчас проводится доследственная проверка по изложенным в заявлениях фактам.
