Ветер из "Макдоналдса"

Для нашей культуры привычен образ Америки – страны свободы, далекого берега нашей мечты.
Фото Reuters

«Противостояние с Западом» – одна из древнейших тем в русской духовно-интеллектуальной традиции. Она четко прослеживается с призыва старца Филофея видеть в Москве «третий Рим», через «староверие» Аввакума, раскольнический протест против революции Петра, славянофильский поиск «Святой Руси», методологическое антизападничество Данилевского и Леонтьева, межвоенное евразийство и поствоенный советский коммунизм вплоть до сегодняшнего дня.

Длительность традиции при ее радикально противоположных инкарнациях говорит о многом. Как минимум о том, что она – не случайность. Что самоопределение России в истории, выработка национального самосознания всегда шла через мучительно-болезненную процедуру различения/отождествления себя с «Западом».

Завершен ли этот процесс сегодня? Признать это – значило бы лишить Россию энергии саморазвития, остановить ее цивилизационный динамизм. Закрыть перед ней горизонт исторических инноваций. Но утверждение незавершенности означает, что «Запад» вновь и вновь будет присутствовать в национальном дискурсе как неразрешенная (разрешимая ли?) проблема. Как показатель нашей жизненности и самобытности. Как доказательство того, что мы – есть.

Кто не с ними, тот против них

Понятно, что при такой метаисторической значимости этой темы интерес к ней в отечественной публицистике не угасает. В последнее время он даже усиливается, приобретая порой характер псевдоинтеллектуальной паники и явные черты квазидуховного мародерства. Вечный вызов России, брошенный Чаадаевым, из трагедии национального духа превращается в stand up комедию с потугами на остроумие и просто оскорбительными переходами на личности. Из последних и самых развернутых примеров – статья «Анти-Запад» журналиста Александра Пумпянского, опубликованная в респектабельной «Независимой газете» – символично на День всех влюбленных.

Признание в любви журналиста выразилось в том, что он обвинил изрядную часть своих коллег по цеху, а заодно и всю российскую власть (начиная с действующего главы государства) в «самой большой глупости» – критике «Запада»! Оказывается: «Глупо дуть против ветра (курсив мой. – Л.П.) и оплевывать берег наших надежд». ХХ век – это Pax Americana. Там – небоскребы, телевидение, джаз, Голливуд. Да в конце концов тот же «Макдоналдс»! Там, короче говоря, сила. А где сила, там (для умных) и – правда. Вывод предельно простой: или мы – безропотный «союзник» США-«Запада», или – их «противник». Tertium non datur.

Не будем пенять автору на явный плагиат из железной логики большевиков. В своем плагиате он весьма логичен. Позиция «кто не с ними, тот против них» позволяет ему в любом проявлении самостоятельности со стороны России уличать и обличать самоубийственное соперничество с мировым гегемоном. Особенно ярко это проявилось в том, как журналист трактует сюжет с «суверенной демократией».

Оставляю в стороне конспирологические домыслы, согласно которым термин «суверенная демократия» придуман исключительно в целях «прикрытия» зловещей «операции», гарантирующей «монопольное владение властью людьми «путинского призыва». Достаточно указать на то, что многие политики и политологи воспринимают эту концепцию в первую очередь теоретически – как хороший повод для дискуссии о природе демократической власти в современном глобальном мире.

Меня поразило то обстоятельство, что журналист отвел этому, по его собственному признанию, всего лишь «прикрытию» – треть своей полосной статьи! Значит, «суверенная демократия» – это нечто серьезное, от чего не отделаешься двумя-тремя трюизмами и замечаниями «через губу»: дескать, «украли у тайваньцев». И хотелось бы к тем серьезным аргументам pro и contra, которые мне удалось собрать в антологии «Pro суверенную демократию» (М.: Европа, 2007), добавить еще что-то.

Но при внимательном разборе всего сказанного на эту тему журналистом Пумпянским ничего серьезного добавить не удалось. Ведь не добавишь же сюда его вольные переводы с английского, обвинения «скромного автора идеологемы» в «плагиате», «мошенничестве» и «неграмотности» или рассуждения о демократии на уровне сочинения десятиклассника для районного конкурса «Юный политолог».

Спор о термине

Начнем с переводов. Мне уже доводилось писать о том, что термин «sovereign democracy» – это вовсе не «расхожее выражение» (да еще «как правило, во множественном числе») в англосаксонской политической публицистике, как утверждает с видом знатока журналист Александр Пумпянский. Этот термин был введен в актуальный политический оборот одним из ветеранов европейской политики и профессором политических наук, отнюдь не англосаксом Романо Проди. 1 апреля 2004 года он как председатель Еврокомиссии «Европа и мир» заявил: «Кант, вероятно, бы порадовался, увидав то, что мы создали в Европейском союзе, – форму наднациональной демократии в виде Союза суверенных государств, входящих в него в качестве членов. В некоторых отношениях наш союз есть воплощение сущности кантовской федерации суверенных демократий (the essence of Kant’s federation of sovereign democracies)».

«Расхожим» это выражение у англосаксов не могло бы быть уже по одному тому, что, например, для собственно англичан, у которых формой государства является монархия, сувереном (=высшей властью) со времен «славной революции» 1688 года считается парламент. А вот для вице-президента США Дика Чейни этот термин оказался вполне приемлемым, и он, выступая на конференции в Вильнюсе 4 мая 2006 года, сказал: «Перспектива, которую мы утверждаем сегодня, – это сообщество суверенных демократий (community of sovereign democracies), которые преодолевают старинные раздоры, которые чтят многочисленные культурно-исторические связи, объединяющие нас, которые привержены свободе торговли, уважают друг друга в качестве великих наций и соединяют усилия в борьбе за столетие мира».

Журналист Пумпянский с видом монополиста в знании английского языка утверждает, что термин «суверенные демократии» нужно переводить как «государства-демократии». А термин «сообщество суверенных государств» – как «сообщество демократических государств». И это – вопреки довольно четкому разведению понятий «суверенное государство» и «суверенная демократия» у Проди. Именно так: не просто «демократическое государство», а непременно еще и «суверенное».

Понятие, а не лозунг

Так что же плохого в том, что российские политики и политологи (отнюдь не вопреки Проди) предлагают мировому сообществу включиться в дискуссию по концепции «суверенной демократии»? Разве доблесть нашей (да и любой другой!) страны состоит только в том, чтобы вечно ходить в «подмастерьях» у патентованных «учителей демократии»?! Не противоречит ли это духу самой демократии, которая как раз и предполагает свободное творчество политических форм каждым действительно суверенным и самоуправляющимся народом?

Журналист Пумпянский предпочитает оставаться верным «букве». Он предлагает «говорить по-русски» и утверждает, что «суверенных демократий не бывает». А бывает только демократия вообще – «развитая или не очень». Ее определить, считает он, очень просто – по «первичным половым признакам». Это – «свободные выборы, разделение властей, независимая пресса, права человека».

За этот перечень якобы вечных «половых» признаков демократии любой преподаватель политической науки своему студенту поставил бы единицу без права пересдачи. Ведь если так, то в античной Греции не было никакой демократии. Однако, как известно, и сам термин, и соответствующая идея особого образа правления заимствована современным миром именно у греков! А они демократией считали назначение на должности по жребию, а не по выбору. Про разделение властей даже бы и не поняли – о чем речь.

Да и в новейшие времена с «половыми признаками» демократии в самой ее «цитадели» не все так просто. Демократия в США до середины 60-х годов прошлого века с фактическим апартеидом и поражением в гражданских правах афроамериканского меньшинства и сегодняшняя американская демократия – это разве одно и то же? И как быть с «разделением властей» в парламентских республиках, где «исполнительная власть» напрямую зависит от парламентского большинства?

А что у нас с Великобританией, где высшая судебная инстанция находится в Палате лордов, и где в той же палате заседают высшие иерархи Англиканской церкви, и где некоторые юристы откровенно говорят об отсутствии «разделения властей»? И как трактовать здесь «разделение властей», если королевская власть еще с незапамятных времен наделена правом «прерогативы», которую Джон Локк определил как «власть действовать сообразно собственному разумению ради общественного блага, не опираясь на предписания закона, а иногда даже вопреки ему»?! Ведь в Великобритании нет писаной конституции, а это значит, что фактически королевская власть в любой момент этой прерогативой может воспользоваться. Но при этом сами британцы не сомневаются в демократичности своего политического режима настолько, что предлагают нам менять Конституцию РФ в угоду их требованиям!

«Демократия» – не пропагандистский лозунг, а сложное научное понятие, и потому отсылаю интересующихся к любому английскому или американскому учебнику «Введение в политику» для университетов за его определением.

Политкорректные (безо всякой иронии) американцы принципиально отказались от грубо гегемонистской политической лексики 90-х и сегодня не применяют деления демократий на «развитые» и «неразвитые». В доктрине Стратегии национальной безопасности США от 2006 года (а это – основополагающий документ нации не только по смыслу, но и по словарю) применяется иной критерий: «эффективные» и «неэффективные». И за этой сменой терминологии стоит не только презумпция политической корректности. Просто американцы осознали, что «суверенность» государств в современном глобальном мире – наиболее ценный и даже эксклюзивный стратегический «товар». Еще и в том смысле, что выгоднее и дешевле иметь вокруг себя государства, самостоятельно решающие свои внутренние проблемы, а не так называемые failed states, становящиеся базами-укрытиями для международных террористов.

Сами американцы прекрасно осознают ценность и важность суверенности демократии вообще и своей собственной – в особенности. Об этом превосходно написал в статье «Национализм по-американски. Глобальной демократии не бывает» американский политолог Анатоль Ливен: «Неприятие многими в США идеи «суверенной демократии», взятой на вооружение нынешним руководством Кремля, мне представляется несколько странным. Ведь парадоксальным образом суверенная демократия – это именно то, на чем основана американская система. Что такое суверенная демократия? Это общество, которое считает, что невозможно и антиконституционно оценивать его демократию и его суверенность по правилам, созданным вне данного общества».

Так что же там антизападного и антиамериканского в концепции «суверенной демократии»? По-видимому, то, что Россия попыталась стать в основополагающем принципе постъялтинского глобального мира на равную ногу с теми, кто считает свою гегемонию навсегда завоеванной по итогам холодной войны. А потому, по логике Пумпянского: ату ее!

Ахилл и черепаха

Не велика беда, если бы мы имели дело только с личной позицией автора. Но ведь журналист очень ярко и наглядно представил кредо наших, так сказать, «титульных западников». Слепо верующих в то, что Запад – это «наше все». А удел наш на веки вечные – копировать, заимствовать, подражать. Когда эта позиция принимается искренне, становясь политической платформой, то вот это уже настоящая беда.

Если те, кто составляют образованную, цивилизованную и креативную часть российской элиты, навязывают своей стране модель «догоняющего развития», то ничего иного, кроме настроения исторического пораженчества, здесь не появится. Какие там социальные инновации! Тут бы «день продержаться, да ночь простоять» – пока цены на нефть высоки.

Но парадокс-то в том, что стать в России настоящим западником – это значит прежде всего и главным образом воспринять инновацию как дух Запада. И сам же Пумпянский пишет об американских «прорывных инновациях». Так почему же, стремясь подражать Западу, мы должны выбирать самую примитивную, самую тупиковую форму этого подражания – плестись в хвосте западных, в том числе и политических инноваций? Почему должны отказывать самим себе в праве на творчество и в праве на критику тех же наших западных «учителей»? Зачем сразу кричать: «Караул! Анти-Запад!»

И последнее. Виноват ли сам Запад в том, что в России на представительство от его имени претендуют «западники» a-ля Пумпянский? Да нисколько. Ему – Западу – по большому счету все равно. Не умеем быть как Запад, не умеем различать форму и суть, сами себе выписываем «окорот» при любой попытке жить не «по прописям» – нам же хуже. Так и будем вертеться в порочном цикле «догоняющих модернизаций». Служа наглядной иллюстрацией верности старинной греческой апории о том, как Ахилл не догоняет черепаху.