Алкей Раньше, конечно, проще было. Чуть что – входит ограниченный контингент. Или один-два военных специалиста с сотнями танков и самолетов (вот ведь умельцы – со всеми успевали управляться) «консультируют» дружественные государства.
А теперь? Теперь – не приведи Господь! Даже конституционный порядок и то мешают наводить. А недавно глава комитета по международным делам Совета Федерации Михаил Маргелов обсуждал обзор внешней политики России, составленный МИДом. Похвалил его. Согласился, что важнее всего – это, конечно, лидерство России в СНГ. Это наш приоритет, наше все. Наше Бородино и наша Полтава, наше Чудское озеро и Куликово поле.
Но – тут, видимо, Михаил Витальевич подобрел – достигаться все это должно при помощи «мягкой силы». Ага, так прямо и сказал – «мягкой силы». За счет привлекательности модели развития России. Ну модели у нас и впрямь привлекательны. А вот термин «мягкая сила» вызывает определенные ассоциации с «мягким вводом». Так, кажется, говорят сексологи. Боюсь, Михаил Витальевич прав по всем статьям.
Как там в анекдоте английском? Утро, туман, граф говорит слуге: смог. А тот в ответ: поздравляю.
Вот и мы. Только поздравлять не с чем. Сейчас у нас если и есть сила, то только мягкая. Если репутация, то подмоченная. Если авторитет, то криминальный. Если мозги, то утекают на Запад. Если природные ресурсы, то уничтоженные. Если приватизация, то грабительская. Если реформа, то... даже и вымолвить страшно.
Так что сексологический подход к внешней политике, думаю, самый верный. Тут главное – не опоздать. А то как бы вопрос не отпал сам собой. За утратой... ну, в общем, не буду о грустном.
Итак. Побольше оптимизма, Россия! Давайте смотреть на СНГ чуть более страстно. Какие извивы, какие волнующие формы. Ну да, не дают. Проходят гордо мимо, но ведь наверняка еще по старинке побаиваются. Помнят, что когда-то мы были – ого-го-го. Это мы не помним, а они – помнят.
Так что мягкий ввод (того же, например, ограниченного контингента) и мягкая сила – это именно то, что спасет Россию. Спасибо, Михаил Витальевич, может, хоть теперь что-то сможем. Или уже нет?
Дарья Гармоненко