Между голодом и кулаком

В САМОМ дальнем углу самой дальней нашей палаты, - пишет мне Титус 12-й из "Кащенки", - притаился Серега Мавроди. Причем никто в больнице не знает, фальшивый это Мавроди или настоящий, который скрывается от справедливого наказания в нашей психушке. С виду он вроде такой же, мордатый и наглый. И жена к нему ходит, Ленкой звать, вся из себя грудастая и ногастая. Икру ему носит черную, и он ее (икру) под одеялом жрет, морда вечно в жиру. Вчера же Серега заволновался. Да так, что пришлось ему тройную дозу успокоительного вкалывать. А дело было так.

С утра к нему за завтраком пристал наш старожил Сашка Коржаков, который лет пять назад у Ельцина в холуях ходил за пару апельсинов в неделю. "Ты, Серега, свою Ленку приструни! - сказал дылда Коржаков, для верности суя Мавроди волосатый кулак под нос. - Я сам решил в Думу от Тульской области баллотироваться!" Мавроди с таких речей сразу сник. А Коржаков тому и рад: "У нас в Туле оружия, Серега, много всякого производят. Я тебя с твоей Ленкой, хочешь, из базуки расплющу, а хочешь, саблею в капусту порубаю! Вы мне не конкуренты, в общем!" Алюминиевой ложкой Мавроди по лбу замочил, а сам кашу того быстренько себе в рот запихал. Санитары, впрочем, вмешались и буяна скрутили.

Ночью же проснулся я от какого-то шума. Пригляделся: к моему соседу Сашке Вешнякову, который из себя председателя Центризбиркома в этом году корчит, ползет Мавроди, в ручонках своих зажав бутерброд с икрой. Подполз, Вешнякова разбудил и стал того кормить. Чавканье на всю палату стоит! Все больные проснулись. И Коржаков... Что потом было, моих сил описать нет! А самое главное, теперь я решительно не знаю, за кого мы в Туле голосовать будем. С одной стороны, и голодно нам тут, с другой - кулак у Коржакова хоть и волосатый, но и жесткий. Как наждак!"