Пора сеять! - скомандовал Елочкин, помяв в беспалой руке комок родной землицы. - Чтобы поспеть до праздника свободного труда всего прогрессивного человечества.
Будкинцы поскребли по сусекам, набрали каждый по стакану семян ржи, ячменя, брюссельской капусты - все вперемешку - и под руководством Женьки Рюмакова побросали в непаханую почву. Ну и, разумеется, той же ночью и под тем же руководством вернулись на поля с факелами и все назад выковыряли для праздничного стола. Наутро, обнаружив пропажу, Елочкин учинил селянам в правлении разбор.
- А о будущем России и Будок вы подумали? Что осенью в закрома класть, а зимой оттуда жрать будем? Дальше двух дней ничего видеть не хотите! Думаете на Первомай пузо набьете - и все?! Вот мое вам решение: назначаю участкового милиционера товарища Хрюшина первым заместителем главного агронома с сохранением за ним всех милицейских полномочий. Райцентр и Москва меня поддержат, вона Степашин как высоко взлетел: теперь и регионы под ним, и СНГ, и весь Кавказ с осетрами, вокзалами, нефтепроводами, и войска за ним остаются... Короче, Хрюшину даю широчайшие полномочия на все земельные и речные угодья. Он хоть в сельском хозяйстве ни хрена не смыслит, зато порядок наведет железный.
Тем же утром будкинцы покидали семена обратно, а ночью Хрюшин с пистолетом заступил на дежурство. Не успела на землю пасть ночная тень, как будкинские бабы потянулись в поля за своими семенами.
- Стой, стрелять буду! - раздался из тьмы хрюшинский голос. - Свои, Сереженька, не стреляй! - загомонили с разных концов бабоньки. - Сорняки пришли пропалывать, чтоб урожайность повысить.
- Не велено трогать! Стрелять буду! - не сдавался Хрюшин и пальнул пару раз в воздух.
Особо не настаивая, бабы разошлись. Зато, пока Хрюшин сторожил поля, мужички с Мюсликовым во главе сетями вычерпали всю нерестящуюся в реке рыбу. Первомай Будки встретят хоть рыбным, но столом!