Ольга Батлер Несколько месяцев назад благотворительная британская организация Booktrust опросила читателей, какие детские книги они считают лучшими. Британцы признались в безоговорочной любви к «Хроникам Нарнии» Клайва Стейплза Льюиса, «Очень голодной гусенице» Эрика Карла и «Великолепной пятерке» Энид Блайтон. Сразу за этими тремя книгами последовали «Винни Пух» Алана Милна, «БДВ, или Большой и добрый великан» Роальда Даля, «Гарри Поттер и принц-полукровка» Джоан Роулинг, «Волшебное дерево» Энид Блайтон, «Ветер в ивах» Кеннета Грэма, «Алиса в Стране чудес» Льюиса Кэрролла.
«Как замечательно наблюдать устойчивую популярность одних и тех же книг, переходящих от родителей к детям», – подвели итоги инициаторы опроса. Они не скрывали своего удивления: из всех историй про Гарри Поттера в первую десятку попала одна, да и та оказалась на шестом месте. И это несмотря на то, что произведения Джоан Роулинг являются самыми быстро распродаваемыми за всю историю книгопечатания.
«Гарри Поттер» не выдержал конкуренции со сказками, которым уже не один десяток лет. В этом октябре «Винни Пуху» исполнилось 82 года, а повесть «Ветер в ивах» Кеннета Грэма, чей зыбкий, не поддающийся определению мир очаровал читателей на поколения вперед, отметила свой 100-летний юбилей.
Сказка Грэма по праву считается вершиной детской классики, ее персонажи оживали на сцене, в кинофильме и анимации. Группа Pink Floyd заимствовала у нее название для своего дебютного альбома The Piper At The Gates Of Dawn («Свирель у порога зари») – именно так называется самая странная и мистическая глава «Ветра в ивах».
Но в России она стала широко известной сравнительно недавно. Многие прочитавшие ее взрослые спрашивают теперь с сожалением: почему в детстве им не довелось узнать про уютную жизнь Речного Берега, про приключения местных джентльменов – колоритного сквайра Жабы, его приятелей Барсука, Крота, Водяной Крысы?
«Умная, глубокая вещь, – сказал один такой взрослый. – Я читал ее вслух своим малявкам и наслаждался сам. Именно тогда я понял, сколько мы потеряли из-за железного занавеса. Не Милном и Трэверс едиными, оказывается, детская книга жила! Причем после Грэма ни Баум, ни, скажем, «101 далматин» уже не смотрелись шедеврами – вот что интересно».
Можно догадаться, почему «Ветер в ивах» так долго не переводили и не печатали в нашей стране. Ведь, с точки зрения советского цензора, в повести изображен заносчивый бездельник, кичащийся своим богатством. Своровал мистер Жаба автомобиль – автор его тут же оправдывает: он случайно, он не хотел. Попал за это в тюрьму – надо его оттуда освобождать. Украл лошадь, обманул цыгана – так им и надо.
Вредная книжка получается, богатым можно всё, закон – не для них. И написана она представителем правящего класса, напуганного новой расстановкой сил. Не на классовое ли противостояние автор намекает, говоря об «узких, полных ненависти» мордочках хорьков, которые стремятся разрушить помещичью идиллию Речного Берега?
На таком идеологическом фоне уже не имело значения, что мистер Жаба, несмотря на свой эгоизм, все равно оставался симпатичным, добросердечным малым, что повесть полна романтики, жажды странствий, любви к родному очагу и написана элегантным языком, с восхитительно старомодными описаниями животных.
«Пожалуйста, приезжай»
Сначала издание сказки не входило в планы Кеннета Грэма. Она была сочинена им с единственной целью – развлечь сына. Нервный, полуслепой от рождения мальчик был неуправляем и требовал постоянного внимания. Например, во время прогулок в Кенсингтонских садах он мог неожиданно атаковать других детей или улечься прямо на дороге, вынуждая автомобилистов тормозить. Считается, что эти выходки и дали толчок фантазии Грэма, когда он придумывал эксцентрика Жабу.
Грэм любил своего маленького Алистера, но предпочитал делать это на расстоянии. Мальчика отправили в пансион в Западном Сассексе, где Алистер сразу почувствовал себя брошенным. «Пожалуйста, навести меня», – писал он отцу. Или: «Как понимать, что ты опять не приехал в выходные повоспитывать меня?»
Возможность встречи даже не обсуждалась отцом. «Дражайший Мышонок, – откликался Грэм-старший из Корнуолла, где отдыхал в то время вместе с матерью мальчика, – рад был узнать, что ты избавился от простуды и снова пускал кораблики в пруду. Смею предположить, ты ждешь не дождешься сообщений о новых нелепых приключениях мистера Жабы».
Вместо прямого ответа Грэм предлагал сыну сказки и словно не замечал, что Алистер молил о любви. «Ты должен приехать и повоспитывать меня!» – снова требовал мальчик. В следующем письме: «Пожалуйста, приезжай». И в следующем: «Я не могу слушаться тебя через почту!» Даже столетие спустя эти строчки заставляют сердце сжиматься. Но отец их игнорировал: «Не сомневаюсь, ты увидел немало интересных зверушек, а также прочитал новую историю про то, как констебль бросил мистера Жабу в тюрьму», – отвечал он.
Сохранилось 15 писем Грэма к сыну, они и являются главными свидетельствами. Исследователи говорят, что с помощью интересных историй он компенсировал эмоциональную холодность, дистанцировался от семейных проблем, снимая с себя самую главную обязанность – воспитания ребенка. Биограф писателя Питер Хант также отмечает, что одновременно можно проследить, как сам Грэм все сильнее увлекался сказкой. Его последние послания к Алистеру являются полноценными литературными главами.
Повесть получилась ностальгической, она сохранила приметы золотого века Британии и приятной жизни правящих классов, с пикниками в золотистый июльский полдень, шарадами при свете садовых фонариков. Скоро все это «теченьем далеко от дома унесет», прямо как в «Приключениях Алисы»: погрохатывая, наступал ХХ век, вместе с ним приближалась Первая мировая война, на глазах исчезал привычный уклад, менялись дорогие приметы и лица...
Прежде чем сказка была опубликована в 1908 году, ее отвергли несколько издателей. Но и после публикации успех не спешил к автору. «Взрослые найдут книгу нелепой и малопонятной, а надежды детей на развлечение окажутся напрасными», – предсказывали критики.
Все изменилось, когда Грэм отправил сказку одному верному ценителю своего творчества. Им был – ни много ни мало – сам президент США Теодор Рузвельт. Тот высоко отозвался о ней, и вскоре «Ветер в ивах» стал бестселлером.
Зверушки, наряженные эдвардианцами
Магия сказки была бы неполной без иллюстраций Эрнеста Шепарда, хотя сам художник, всю жизнь рисовавший карикатуры для «Панча», недоумевал на склоне лет, почему его прославили не эти серьезные работы, а какие-то «безделушки». На иллюстраторов детской литературы всегда смотрели как на халтурщиков, которые не могут преуспеть в изданиях для взрослых.
Но, наверное, карандаш Шепарда был сделан из особого материала. Во многом благодаря ему герои повести быстро стали любимыми и узнаваемыми типажами. Зверушки «Ветра в ивах», одетые как эдвардианцы вели свою праздную неторопливую жизнь в интерьерах той эпохи, на фоне ландшафтов, которые художник рисовал с натуры.
Оказаться втянутым в их приключения несложно – достаточно полюбоваться картинками: куда это Крыса и Крот плывут на лодочке в погожий летний день? Отчего у мистера Жабы такой напыщенный вид, когда он спускается к своим приятелям по ступенькам особняка, и что за шикарный автомобиль припаркован рядом? Почему за Жабой, наряженным в женское платье, гонятся полицейские?
Шепард оказался не просто знатоком животных и гением безукоризненной линии. Он не жалел времени, чтобы проникнуться духом произведения. Именно поэтому рисунки к «Ветру в ивах» и «Винни Пуху» навсегда остаются в памяти вместе с бессмертными текстами их создателей.
В 2000 году его картина маслом, изображавшая Винни Пуха, была продана за 285 тыс. долл. А сегодня даже эскизы Шепарда продаются за десятки тысяч долларов. Семья художника выставила на ноябрьский аукцион в Лондоне его рисунки к «Винни Пуху» и «Ветру в ивах». Один из первых набросков к книге Кеннета Грэма со сценой пикника Крысы и Крота был продан за 7,5 тыс. фунтовл. За карандашный рисунок, изображающий Пятачка, Тигру и Винни Пуха с горшком меда за кухонным столом (в книге Милна этот рисунок подписан «Тигры не любят мед»), родственники выручили 31 тыс. фунтов.
Все остальные художники, иллюстрировавшие эти произведения, так и не смогли подняться до уровня Шепарда. Копировщики тоже не смогли. К примеру, нарисованные Шепардом виннипуховские характеры растиражированы в мультфильмах Диснея – и одновременно опошлены американскими сиропными улыбками. Настоящий, британский Винни Пух улыбался крайне редко, он был очень серьезный медвежонок, мыслитель.
На радость чужим детям
Создатель «Винни Пуха» Алан Милн говорил про «Ветер в ивах»: «Эта книга испытывает каждого. Она критикует нас, а мы не посмеем критиковать ее». Он так высоко ставил сказку Грэма, что адаптировал ее для сцены. Но двух замечательных авторов связывает не только это и не только сотрудничество с художником Шепардом.
Дело в том, что они оба – отцы-сказочники. Самый «сообразительный, изобретательный, поразительный и забредательный медведь на свете» был придуман для развлечения маленького Кристофера Робина Милна. И сочинялся «Винни Пух» точно так же – в одинокой тиши кабинета, отнюдь не во время совместных прогулок. Алан Милн ничтожно мало времени проводил со своим сыном, хотя тот часто просил внимания. Какая ирония судьбы: в обоих случаях истории, доставившие радость миллионам детей, не сделали счастливыми единственных мальчиков, которым они предназначались.
Вдобавок Кристофер был совсем не рад оказаться персонажем сказки – сверстники задразнили его. Чтобы дать отпор, ему пришлось научиться боксу. А повзрослев, он решил, что отец никогда не знал и не любил его, поэтому изобразил идеализированного ребенка, наделенного лишь некоторыми реальными чертами. Получается, просто эксплуатировал образ сына. Обиды долго преследовали Кристофера. Но по крайней мере он и его семья впоследствии получили свою долю доходов от «Винни Пуха».
Гораздо более печальная участь ожидала Алистера, ради которого был написан «Ветер в ивах». Сын Кеннета Грэма так и не привык к жизни вдали от дома. Его переводили из одной школы в другую – из-за слабого зрения ему было трудно стать своим среди соучеников.
Когда в Итоне у него случилось нервное расстройство, отец использовал свои связи и отправил сына в Оксфорд. Но и там юноша влачил жалкое существование. Накануне своего 20-летия, в один из солнечных майских дней 1920 года, пообедав в колледже, Алистер отправился на железную дорогу и положил голову на рельсы перед приближавшимся поездом...
Из уважения к его отцу самоубийство назвали несчастным случаем, но впервые в истории Оксфордского университета после этого были приняты меры по поддержке студентов-инвалидов. Кеннет Грэм тяжело переживал гибель сына. Сам писатель скончался в 1932 году, в 73-летнем возрасте. Его литературная карьера так и закончилась на «Ветре в ивах», если не считать нескольких эссе.
