Ольга Батлер Шон Коннери отметил свой 78-й день рождения изданием автобиографии (Being A Scot, by Sean Connery & Murray Grigor), которую представил на международном книжном фестивале в Эдинбурге.
Исповедь отменяется
Хотя перипетии жизни актера хорошо известны, всем хотелось услышать его собственную трактовку событий. И потом – ведь это нормальная реакция, когда человек желает ответить на обвинения в свой адрес.
А обвиняют его во многом. Любовницы – в бездушии (он их цинично использовал и жестоко бросал), первая жена – в рукоприкладстве, в том, что отказывает своему единственному сыну в наследстве. И многие прочие, с кем столкнула его судьба, – в алчности, хамстве.
Он без конца судится – со своими продюсерами, с бывшими финансовыми советниками, с соседями. Одним из самых неугомонных жалобщиков на плохой характер Коннери в последнее время является его сосед по манхэттенскому дому доктор Султан, который называет известного актера «хамом, попирающим цивилизованные нормы» и «старым неряхой, открывающим дверь в халате».
Но Шон Коннери не любит вторжений в личную жизнь. Он свел на нет две попытки профессиональных литераторов стать его соавторами, и лишь давний приятель кинозвезды, телевизионный продюсер Мюррей Григор смог довести дело до конца. Естественно, вся черновая работа досталась Григору. Они часами беседовали, потом Коннери шел играть в свой любимый гольф, а Григор продолжал трудиться.
У них была предварительная договоренность с одним издателем, но тот, ознакомившись с плодом их совместного творчества, отказался сотрудничать: «Мы планировали публиковать историю жизни, а это получилась книга о Шотландии. Несмотря на то что в ней очаровательные эпизоды эдинбургского детства, и сэр Шон – замечательный рассказчик анекдотов, который остро подмечает детали, такая концепция автобиографии кажется нам совершенно неприемлемой».
В результате щедро украшенная иллюстрациями книга «Быть шотландцем» вышла в другом издательстве. С цитатой другой знаменитости – Джона Хастона, на последней странице суперобложки: «Молю Бога, чтобы он сделал Шона Коннери королем Шотландии».
Заявленная цена автобиографии – 20 фунтов, хотя всего через неделю после презентации ее можно приобрести за 11 в интернет-магазинах. Один из первых читателей уже оставил комментарий: «Не тратьте зря деньги».
Профессиональные критики не столь прямолинейны. В книге есть театр, гольф, футбол, кораблестроение, разные курьезы шотландской архитектуры и истории, рассуждения о национальном характере и о вкладе шотландцев в успешные проекты Голливуда (ну, эту интересную информацию наверняка предоставил соавтор, он человек образованный). А где же сам сэр Шон? – спрашивают они. Его в автобиографии очень мало. В общем, «если вы фанат бондианы или любите сплетни, или увлечены кино, или просто хотите знать, чем дышат знаменитости, то будете страшно разочарованы книгой», предупреждает автор рецензии в Guardian.
Кажется, скрытный шотландец надул всех. Энциклопедические знания – пожалуйста, а обнажаться Коннери и не собирался. Наоборот, с каждой главой он напяливает на себя все новые одежки. После приподнесенной им лекции по культуре читатели чувствуют себя примитивными любителями клубнички.
Флоридский горец
На родине многие скептически относятся к громкому патриотизму своего знаменитого соотечественника, который пообещал вернуться на родину, когда она станет независимой. Шотландцы знают – никогда он к ним не вернется. Слишком давно живет в теплых странах, предоставляющих ему налоговые послабления.
Британская пресса недолюбливает Шона Коннери. Даже когда он делает доброе дело, жертвуя в разные благотворительные фонды, в его поступках находят изъян – почему нескромен, публикуя списки этих фондов. Может, образованные классы до сих пор не могут простить ему, мужлану, что сыграл выходца из их среды?
Поразительно, как он вообще был утвержден на эту роль. Ведь сначала не понравился ни Флемингу («Я ищу командира Бонда, а не каскадера-переростка»), ни продюсерам Брокколи и Зальцману, шокированным наглым поведением и непрезентабельной одежкой малоизвестного тогда актера. Они видели супершпиона умным, ироничным представителем высшего общества. Что в те времена означало – сноб, выпускник элитного колледжа, разговаривает с идеальным королевским произношением. Таким был сам Флеминг. Его Джеймс Бонд не имел ничего общего с пришедшим на собеседование мужиком, который свои условия отбивал ударами кулака по столу.
Лишь жена Брокколи разглядела в Шоне сексуальность, так полюбившуюся потом зрителям – и женщинам, и мужчинам. «Посмотрите на эти движения пантеры», – сказала она, показывая в окно на уходящего Коннери.
Но эта история тоже осталась за рамками биографии. Вообще удивительно, как мало места в книге уделено бондиане. А ведь именно предложение сыграть в «Докторе Ноу» явилось счастливым лотерейным билетом, навсегда изменившим судьбу 31-летнего актера.
Из Коннери получился идеальный Джеймс Бонд образца 60-х. Те годы требовали молодости, бесклассовости и демократичной новизны, и он изобразил преданного слугу Ее Величества не столько традиционным английским джентльменом, сколько американским мачо. Его герой как будто не имел классовой принадлежности: акцент Коннери, конечно, не аристократический, но в первую очередь это просто региональный, шотландский акцент. Некультурную простонародность его говора расслышали только англичане.
Биография в футляре
Сначала Коннери не играет в прятки с читателем. И после его рассказа о детстве в эдинбургской вороньей слободке под райским названием Фонтанный мост с общественным туалетом во дворе читатель готовится всей душой пожалеть и полюбить мальчика, который в пять лет открыл для себя мир книг, в 13 пошел трудиться, чтобы поддержать нищую семью.
Наскребая деньги на билеты в кино, этот мальчик, как и его сверстники, оставлял в залог в соседней лавочке пустые банки из-под джема. Его звали Томми, он был рослым, сильным, неуступчивым – бился с противниками даже не до крови, а до полного изнеможения, пока взрослые не растаскивали драчунов.
Шоном он стал в начале актерской карьеры. Но на всю свою звездную жизнь запомнил восторг, испытанный в юности от новой работы молочника. Ведь ему тогда выдали настоящую лошадь с повозкой! Он потратил с трудом накопленные гроши на украшение этой лошади.
Так вот почему небедный Коннери так безобразно торгуется при подписании контрактов – это его призраки нищего детства преследуют. За мощным фасадом кинозвезды скрывается мальчишка Томми, который боится бедности, боится снова оказаться в трущобах Фонтанного моста, боится обнаружить, что недоучился в школе. Он, перепробовавший несколько низкооплачиваемых профессий – от полировщика мебели до каменщика и натурщика, на всю жизнь запомнил, как тяжело достаются деньги.
Читатель все это уже понял, он готов простить актера даже за то, что тот нецензурно отшивает фанатов: «Нечего на моих подписях наживаться!» Коннери остается только добавить в книгу немного страданий. Тем более это несложно, юность обеспечила его богатым материалом.
Мемуары в стиле misery пользуются большим спросом, страдания звезды ценны вдвойне, но напрасно читатель предвкушает переживания и очистительный катарсис: из личной жизни теперь уже не Тома, а Шона. Не стоит также ждать подробностей романа с легендарной Ланой Тернер, из-за которого молодой Коннери едва не стал жертвой ее ревнивого любовника-мафиози.
Заветная дверца, едва приоткрывшись, навсегда захлопывается. И начинаются этнографические, культурологические, исторические экскурсы, стариковское брюзжание в сторону политиков. Подобные воспоминания пишут не звезды Голливуда, а вышедшие на пенсию крупные чиновники и политики, люди в футляре.
Men’s man
В прошлом году, собирая материал для статьи о бондиане и актерах, воплотивших образ агента 007, я подумала, что Коннери устарел, целиком остался в XX веке, как и другие фактурные мужские типажи. (Ведь у каждой эпохи свой лик. Например, к 20–30-м годам навсегда принадлежат волевые брюнетки с тонкими губами и злыми глазами, подобные Лиле Брик, Гале Дали.)
А сегодня, судя по последнему Бонду, Дэниелу Крейгу, олицетворением мужественности считаются неяркие блондины со сталью внутри. Хотя этот Бонд XXI века не обладает харизмой Шона Коннери, это он – герой нашего времени, непоказушный, настоящий.
Дело здесь не только в возрасте и не в том, что «мужчины перестали быть мужчинами», написала я тогда. Просто закончились времена статных мачо с театральными голосами. К тому же личность актера – подсознательно или осознанно – учитывается при выставлении оценок, и репутация Коннери здесь не помогает. Рукоприкладство в семье (непродуманная фраза из интервью – «женщин стоит поколачивать» – преследует Шона уже который год), грубость и сутяжничество плохо вяжутся с элегантным, пусть и угрожающим шармом суперагента.
Но как связать эту теорию с фактом, что и сегодня 78-летний Коннери считается секс-символом, чья карьера вызывает огромный интерес, подкрепленный шестью миллионами упоминаний в англоязычном Google? Ответ может быть один: в нем до сих пор видят воплощение мужского начала, того, что называется men’s man.
Многие и в его хамстве находят признак мужественности. Как показывают социологические опросы, современные дамы по-прежнему предпочитают плохих парней. Мужская грубость представляется признаком силы, авторитарность – гарантией защиты и опеки в будущем. К тому же женщины, особенно молодые, любят быть героинями трагедий и приключений. Порядочность кажется им скучной, зато с лихими кавалерами переживания гарантированы.
«Весь пакет его качеств»
В автобиографии не рассказывается, что Коннери едва не скончался в 19 лет. Язву желудка не зря называют болезнью души. Он служил тогда на флоте. Вырвался из убожества вороньей слободки с надеждой увидеть мир, но служба оказалась скучной муштрой, унижающей самостоятельного парня. В тяжелом состоянии он вернулся домой, поменял еще несколько тупиковых профессий и решил серьезно заняться собой.
Сначала физически – с помощью бодибилдинга, приведшего его на конкурс мужской красоты. Затем – интеллектуально, когда удалось начать карьеру в театре. Там новый друг и наставник Роберт Хендерсон дал ему список книг, которые обязательно следовало прочитать начинающему актеру.
В списке были «В поисках утраченного времени» Пруста, «Пармская обитель» Стендаля, «Война и мир» Толстого, «Моя жизнь в искусстве» Станиславского, пьесы Ибсена, «Взгляни на дом свой, ангел» Томаса Вульфа и другие серьезные книги. Об этом чтении, а также о посещении музеев, выставок, общении с представителями искусства как раз немало говорится в автобиографии.
Если поверить, что сэр Шон на самом деле самыми важными в своей жизни считает этапы интеллектуального роста, то так называемая автобиография все же рассказывает о нем. Вернее, о том, каким он всегда хотел быть, несмотря на происхождение и недостаток образования.
Что касается чужих обид и претензий, оставшихся без ответа, – жизнь все расставит на свои места. Кроме свидетелей обвинения, у Коннери имеются свидетели защиты. Например, уже понятно, что его первая жена, красавица Диана Силенто, – совсем не забитая женщина. По словам Майкла Кейна, она в ярости швыряла в него и в своего мужа ланчем, когда два знаменитых друга-киноактера подвыпили в баре и на два часа опоздали к приготовленной ею трапезе.
И вторая жена, полутораметровая полуфранцуженка-полумарокканка Мишелин, которая кажется еще меньше рядом с высоким мужем, крепко держит бразды правления в своих маленьких руках. Любое карьерное движение Шона, любая семейная денежная операция не обходятся без ее одобрения. Она, разумеется, знает, что муж ей изменял, но философски замечает: «Слишком многие хотят его. Выходя за Шона, я понимала, что получу весь пакет его качеств, не одни лишь положительные».
Она присутствует в автобиографии эпизодически, а Диана Силенто, с которой Шон прожил 11 лет, вообще не упоминается. Не собирается он болтать о своих женщинах. Разве это плохая черта? Сколько сейчас мемуаров, где в припадке откровенности авторы выкладывают все не только о себе, но и о тех, кто их об этом не просил. По крайней мере в автобиографии Шон Коннери проявил себя настоящим джентльменом.
