Андрей Щербак-Жуков В 1977 году был снят первый фильм из самого культового киносериала всех времен и народов «Звездные войны» – «Эпизод IV. Новые надежды». Он полностью перевернул отношение к фантастике в кино, сделал ее одним из самых популярных жанров. А еще он принес невероятную популярность 33-летнему режиссеру и сценаристу Джорджу Лукасу и актеру Харрисону Форду, который в свои 35 лет несколько раз засветился в телепостановках и сыграл пару-тройку ролей второго плана в кино. Исток успеха фильма отнюдь не только в отмеченных многочисленными премиями «Оскар» ошеломляющих спецэффектах – он в подборе главных героев, в их сродстве с фольклорными, сказочными и литературными персонажами, в их твердой и основательной опоре на наиболее прочные древние и современные мифы. Джордж Лукас неоднократно признавался, что считает своим старшим другом и учителем известного культуролога, специалиста по теории мифа Джозефа Кэмпбелла. Его книга «Герой с тысячью лицами» сильно повлияла на сюжеты всех фильмов Джорджа Лукаса. От каждого из персонажей «Звездных войн» в прошлое тянется связующая нить – за каждым цепочка мифологических персонажей. Такова принцесса Лея, таков Люк Скайуокер (Лука, Люцефер, Свет, спускающийся с неба), таков и звездный бродяга, герой-одиночка Хэн Соло, сыгранный Харрисоном Фордом.
Дело было на Востоке
Все лучшие типические черты, найденные в образе капитана Хэна Соло, актер и продюсер перенесли в картину, которая снималась параллельно со вторым эпизодом «Звездных войн», в картину, которая начала другой сверхпопулярный киносериал. Речь идет о трех фильмах про археолога-супермена Индиану Джонса: «Искатели потерянного ковчега» (1981), «Индиана Джонс и Храм Судьбы» (1984), «Индиана Джонс и последний Крестовый Поход» (1989) и, наконец, «Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа» (2008). Продюсером, автором сценарной идеи и соавтором сценариев всех четырех фильмов был Лукас, а постановку он доверил своему другу Стивену Спилбергу.
Если действие «Звездных войн» разворачивается на бескрайних просторах далекого космоса, в котором тем не менее на каждом шагу открывается что-нибудь близкое и знакомое, то все приключения Индианы Джонса, напротив, происходят на Земле, однако герой постоянно сталкивается с чем-то невероятным, таинственным, не имеющим объяснения. Действие трилогии происходит, если так можно выразиться, на «абстрактном Востоке», таинственном, магическом, чужом и загадочном. Несмотря на присутствие в кадре географической карты и упоминание различных историко-географических названий, определить, где же в действительности происходит дело, невозможно, да и не нужно. Это не реальный Восток – это Восток библейских легенд и арабских сказок. Этот нехитрый прием беспроигрышно действует на зрителя, давая ему ощущение достоверности чуда.
«Индиана Джонс» пропитан мифологией еще глубже, чем «Звездные войны». О фашизме как о страшном мифе ХХ века писал еще Карл-Густав Юнг в работе «Вотан». Для Лукаса и Спилберга это еще и универсальный символ тоталитаризма, несвободы, тирании всепланетного масштаба – сродни образу злобного Императора из «Звездных войн». Есть широко известный факт, циркулирующий в массовом сознании: Гитлер и другие лидеры Третьего рейха всерьез увлекались оккультными науками, приваживали всевозможных экстрасенсов, собирали магические предметы – для этой цели был даже создан целый институт Ананэрбе. И вот авторы фильма отправляют отряд фашистов на поиски сначала волшебного ковчега, в котором хранились скрижали, полученные Моисеем на горе Синай, а затем и самого Священного Грааля. Пути их естественным образом пересекаются с путями американского археолога-супермена Индианы Джонса – носителя идей свободной и просвещенной буржуазной демократии.
Перемена имени
Множество ниточек-ассоциаций – как совершенно явных, так и едва заметных для невооруженного глаза – связывают этого персонажа с самыми различными мифологическими конструкциями.
Все начинается уже с имени: Джонс – самая распространенная в США фамилия, максимально нейтральная, лишенная какой-либо индивидуальной окраски; зато Индиана – имя редкое, устаревшее, экзотическое. Эта двойственность присуща и характеру героя – в исполнении Форда это тот же простоватый капитан Соло, только он еще образован, умен и более находчив. Особую пикантность его имени и образу в целом придает то, что Индиана – не настоящее имя героя, что он был назван в честь отца Генри Джонс-младший, но в знак протеста сам присвоил себе имя трагически погибшей┘ любимой собаки.
О чем это говорит? Изначально ему была уготована серая, размеренная жизнь «сына своего отца», но он сам сломал ее, сам изменил, взяв себе новое имя. Юрий Арабов в книге «Механика судеб» на множестве примеров из реальной истории убедительно доказывает, что «перемена имени есть перемена жизни». У американцев есть понятие self made man, то есть человек, который сам создал себя, сам построил свою жизнь; это обращение очень уважительно и применяется только к сильным, незаурядным личностям. Индиана Джонс именно такой.
Для мифологического мироощущения само собой разумеется, что между именем человека и его судьбой существует неразрывная связь – имя определяет судьбу. Так вот, Индиана Джонс не просто взял новое имя, но в ранней юности «запрограммировал» себе всю жизнь, полную приключений. Какие ассоциации вызывает само имя Индиана? Индейцы – мужественные и благородные коренные жители Америки, хранители древних тайн, герои приключенческих кинолент. Индия – счастливая ошибка Колумба, страна, которую он искал, когда открыл Америку. Индий – металл, который используется для создания антикоррозийных покрытий. Индиго – не только «небесный» цвет, но и традиционный колер американских джинсов, а теперь еще и символ детей будущего.
Индиана Джонс – универсальный «герой-перевертыш»: в университете он консервативен и строг, он олицетворяет серьезную академическую науку, но стоит ученикам-бездельникам как следует «достать» его – и преобразившийся учитель вылезает через окно и уже в амплуа «крутого парня» мчится «на волю, в пампасы» – кнутом, мечом и пистолетом утверждать Добро и Справедливость с большой буквы. Причем, как и капитан Соло, он не провозглашает высоких идеалов; все, что он делает, он делает либо для удовлетворения личного любопытства, либо для материального обогащения, либо под принуждением (например, спасая жизнь своего отца). Он все время руководствуется исключительно личными соображениями, но постоянно оказывается спасителем всего человечества.
Состязание с прошлым
Америка – страна с короткой собственной историей, страна, скорее устремленная в будущее, нежели в прошлое. Поэтому фигура археолога приобретает здесь особое значение. Он ищет и находит в Европе, Азии и Африке исторические корни современной цивилизации, а потом делает их достоянием простых американцев. Это напоминает магический обряд, совершаемый над кинозрителем, когда герой фильма исполняет роль жреца. В результате этого обряда американский зритель – да и любой другой! – становится наследником всей мировой истории; из жителя культурной окраины, коей была Америка еще в начале ХХ века, он превращается в обладателя всех достижений человеческой цивилизации. Ощущение этого обладания возникает в зрителе незаметно и ненавязчиво; и это чувство, разумеется, ему приятно.
Индиана Джонс постоянно находится в состоянии состязания с Прошлым – кто кого. Отчасти это выражается во взаимоотношениях с отцом. Эти отношения не лишены теплоты, но полностью построены на соперничестве. В этом очень много от шутливого обыгрывания описанного Зигмундом Фрейдом эдипова комплекса, а также и самого мифа об Эдипе, послужившего материалом для этой психологической теории. Здесь не обошлось и без прямых отсылок: уже в самый момент сюжетной завязки картины «Индиана Джонс и последний Крестовый Поход» выясняется, что отец и сын имели близкие отношения с одной и той же женщиной┘
Индиана Джонс оказывается связующим звеном между дикостью и цивилизацией, между древними культурами и современным мироустройством, между прошлым и настоящим. И с каждым он готов говорить на его языке. Простой американский археолог приобретает некое мистическое значение. Он, как и капитан Соло, неоднократно вплотную подступает и еще к одной, несомненно самой главной для мифа грани – той, что между жизнью и смертью. В фильме «Индиана Джонс и Храм Судьбы» он принимает смертельный яд, чтобы потом выпить противоядие («живая» и «мертвая» вода). Потом, одурманенный злыми магами, он превращается в зомби, живой труп, однако вновь возвращается к жизни. Не случайно в конце третьего фильма, испив из Святого Грааля, он обретает бессмертие, то есть навсегда остается между жизнью и смертью.
Во многих индоевропейских культурах существует культ Ворона. Скажем, в кельтской Ирландии считалось: поскольку эта птица питается падалью, то она является вестником с Того Света, своеобразным послом между ним и миром живых, связующим звеном между мирами. Индиана Джонс подобен языческому Ворону – он не хищник, но и не безобидная пичуга.
Другой прообраз Индианы Джонса – это Гермес, в греческой мифологии вестник богов, покровитель путников, проводник душ умерших. Этот персонаж древнегреческого пантеона связывается с другим мифическим персонажем – Гермесом Трисмегистом, покровителем магов и алхимиков. Он одинаково вхож в оба мира – жизни и смерти; он посредник между тем и другим, так же как посредник между богами и людьми. В римской традиции Гермес превращается в Меркурия, покровителя торговцев и помощника кладоискателей, но ведь и доктор Джонс совершает свои путешествия отнюдь не во имя чистой науки. Случайно такое совпадение или нет, но астрологи считают, что Америка находится под созвездием Близнецов, которое управляется планетой Меркурий┘ Это еще один повод считать Индиану Джонса персонифицированным воплощением Америки.
Как внизу, так и наверху
Персонажи-фашисты в трилогии об Индиане Джонсе, за редким исключением, лишены индивидуальности, подобно солдатам Империи в «Звездных войнах»; это не самостоятельные личности, а всего лишь носители враждебной идеи, воплощения единой темной силы, отдельные головы некоего хтонического чудовища – «гидры фашизма». И столкновение их с Индианой Джонсом оказывается символом извечного столкновения сил Зла с силами Добра, отражением глобальных процессов, происходящих за пределами этого мира. Тут уместно вспомнить принцип, приписываемый Гермесу Трисмегисту и запечатленный в «Изумрудной скрижали»: «То, что внизу, существует так, как оно есть наверху┘» Это значит, что события, происходящие на Земле, являются отражением и лишь частью мистических процессов Верхнего мира – частью, по которой познается целое.
Вневременность и внепространственность места их столкновения подчеркиваются авторами в самых мелочах. Так, в фильме «Искатели потерянного ковчега» на плече жителя Северной Африки сидит южноамериканская обезьянка. Все приматы делятся на два подотряда: широконосые обезьяны, или обезьяны Нового Света, и узконосые обезьяны, или обезьяны Старого Света. Главное отличие южноамериканских приматов (обезьян Нового Света) – это активный хвост, который может использоваться животным как «пятая конечность». В то время как, по утверждению Альфреда Брема, «ни одна из обезьян Старого Света не имеет цепкого хвоста». Африканские и азиатские приматы не могут ничего взять хвостом. А между тем в кадре отлично видно, что данная обезьянка ловко пользуется хвостом, как будто рукой! На первый взгляд может показаться, что это просто досадный ляп... Отнюдь! Похоже, именно так было задумано! Ведь эта сцена повторяет сцену из культовой черно-белой картины «Копи царя Соломона» с актером и певцом Полем Робсоном в одной из главных ролей. Этот фильм создавался перед самым началом Второй мировой войны, все его игровые сцены были сняты в павильонах, а к ним подмонтированы документальные кадры африканской природы, судя по всему, снятые намного раньше, – разница в качестве съемочного материала видна едва ли не при каждой монтажной склейке. В такой ситуации с мартышками возникали вполне объяснимые, объективные трудности – взяли ту обезьяну, что была в зоопарке, не разбираясь в ее происхождении┘ И вот эта неправильная, с точки зрения знатока дикой природы, сцена как реминисценция, пародия, шутка перекочевала в дорогой современный фильм из старой, малобюджетной черно-белой ленты. Что лишний раз подчеркивает неважность пространственных привязок.
Миф для супергероя
Выпив из Чаши Святого Грааля, Индиана Джонс обретает бессмертие. И на полных правах входит в один ряд с излюбленными американскими персонажами-супергероями, большинство из которых пришли в кинематограф со страниц комиксов. Флеш Гордон, Бэтмен и Супермен – это не только всем известные, популярные персонажи массовой культуры, это уже современный фольклор.
Кроме того, что архетипичен собственно персонаж киносериала – архетипичны его сюжеты. Русский филолог Владимир Яковлевич Пропп сравнил волшебные сказки из сборника Афанасьева и выявил в них полное структурное сходство. Он назвал этот тип сказок «мифическими», то есть основанными на мифе. Для удобства Пропп ввел формальное понятие «функции». Он пишет: «Под функцией понимается поступок действующего лица, определенный с точки зрения его значимости для хода действия». Пропп наглядно демонстрирует: «сказка знает семь действующих лиц». Волшебные сказки, подчиняющиеся данной схеме, он так и называет «семиперсонажными». Это: «вредитель», «даритель (снабдитель)», «помощник», «царевна», «отправитель», «герой» и «ложный герой». Кроме этого, Пропп выделяет в сказке 25 ключевых, поворотных, сюжетообразующих моментов. Что любопытно: все эти персонажи с их функциями и почти все ключевые моменты – причем в том самом порядке, как в сказке, – есть и в фильмах об Индиане Джонсе.
Подобно сказочному герою, археолог отправляется «туда, не знаю куда», чтобы добыть «то, не знаю что». Для этого, скажем, в фильме «Искатели потерянного ковчега» ему нужно добыть «волшебный предмет» – золотой диск, являющийся ключом к древней загадке. Он проходит испытание – находит в Непале дочь своего учителя Мэрион, у которой хранится диск, «перепивает» ее и спасает от фашистов. В результате в лице мужественной девушки он обретает еще и «волшебного помощника» (аналог Серого Волка, помогающего Ивану-царевичу). Есть в картине и «Борьба», и «Неузнанное прибытие», и «Трудная задача», и «Решение задачи». Есть и «ложный герой»: Бэллок, противник Джонса, работающий на фашистов, ищет ковчег, пользуясь копией диска, скопированной с ожога на руке шпиона, полученного еще в Непале, когда тот пытался выхватить диск из огня. Есть, само собой, и «Обличение ложного героя», и «Трансфигурация».
Для усложнения сюжета картины в основную линию, в которой Мэрион выполняет функции «волшебного помощника», входит дополнительная, с ее похищением – в ней Мэрион выполняет функцию «царевны». Вставной сюжет также представляет собой сказочную структуру, только несколько упрощенную: здесь есть «Вредительство», «Отправка героя», «Перемещение», «Борьба», «Неузнанное прибытие», «Трудная задача» и «Решение задачи». Причем, если какое-то время эти две линии развиваются параллельно – Индиана Джонс одновременно ищет ковчег и старается спасти Мэрион, – то в сцене, где два персонажа вместе оказываются в подземелье со змеями, линии сходятся. «Спасение героя» из основной линии совпадает с «Решением задачи» вставной линии. В этой точке две линии сходятся и уже развиваются вместе. Так же для усложнения сюжета в фильме трижды повторяется ситуация с «Притязанием ложного героя» и его «Обличением». Троекратное повторение ситуации характерно для сказочного сюжета.
Глазами структуралиста
Сценарии фильмов об Индиане Джонсе по своей структуре почти на 90 процентов совпадают с сюжетами волшебных сказок. Более того, все отступления от общей схемы, выведенной Проппом, происходят именно в тех пунктах, на «необязательность» которых он сам обращал внимание. Иными словами, сценарии фильмов об Индиане Джонсе по внутренней структуре отличаются от сказок не больше, чем одна сказка отличается от другой. Кинематографисты взяли за основу структурную канву фольклорного произведения и, заполнив ее современными, технократическими деталями, практически полностью воспроизвели ее на экране. Оттого, что в руках у главного героя, бьющегося со злом, меч-кладенец, Эскалибур или кнут, суть произведения и, самое главное, его сюжетная основа нисколько не меняются.
Исследуя сказки, Пропп обращает внимание, что «┘подобное же строение обнаруживает и ряд древнейших мифов, причем некоторые мифы дают этот строй в удивительно чистом виде. Это, по-видимому, та область, к которой восходит сказка. С другой стороны, это же строение обнаруживают, например, некоторые рыцарские романы. Это, вероятно, область, которая сама восходит к сказке». На сходство мифа и волшебной сказки обращает внимание и Джозеф Кэмпбелл: «Типичный герой волшебной сказки добивается «домашней», микроскопической победы, а герой мифа – всемирно-исторического, макроскопического триумфа».
Таким образом, выстраивается достаточно жесткая цепочка взаимодействий: сценарий фильма об Индиане Джонсе структурно воспроизводит волшебную сказку, волшебная сказка восходит своими корнями к архаическому мифу, а миф, по утверждению Карла-Густава Юнга, основывается на архетипах, существующих в глубинах массового сознания. Получается, что драматургическая конструкция этих картин, хоть и опосредованно, опирается на безусловные реакции человеческой психики.
Так что если посмотреть на простоватого американского археолога Индиану Джонса глазами структуралиста, он окажется вовсе не прост!
