Фаллическая оппозиция

У философа Вадима Штепы все ИNаче...
Фото Михаила Бойко

Феминисты-постмодернисты, сконструировавшие монстра «фаллологоцентризм», крепко ошиблись. Они приписали все властные, имперские, тоталитарные интенции мужскому началу. Хотя сами слова «власть», «империя» и «тотальность» – женского рода.

Бесконечная имперская экспансия – феномен именно женской природы. А все мировые диктаторы – на самом деле главные жертвы власти. Она высосала из них все живое, оставив бронзовые истуканы, годные лишь для переплавки.

Фаллическая политика – это как раз нечто обратное. Это независимое самостояние, имеющее силы оставаться собой, не растворяясь в царстве всепоглощающих стереотипов.

Исторически суверенные республики всегда были в оппозиции этому царству. Классический пример – аргонавты Великого Новгорода и сирены Москвы. Последним тогда удалось покорить этот европейский город – и с тех пор российская история представляет собой плод имперского насилия, бесконечно задающий неразрешимые вопросы о собственной идентичности┘

Кстати, пророк Илья Кормильцев давно уже вскрыл гендерную природу этого муниципального образования в своем фундаментальном труде «Москва: опыт урбопсихогеографического анализа»: «В смысле морфологии и просодии слово «Москва» полностью изоморфно бытующему в русском языке обозначению женского детородного органа. Единственным исключением является прилагательное «московский» (правильнее было бы «москватый») но это, вероятно, позднее явление. Возможно, древнее смешанное финно-славянское население этого региона употребляло местное слово «москва» наряду с обычным общеславянским термином в выражениях типа «пошел в москву», «накрылся москвой» – отсюда недалеко до превращения этого имени нарицательного в имя собственное, в топоним».

Отсюда совершенно ясно, что споры московской власти и оппозиции идут лишь о нюансах позиционирования, но не затрагивают самых чувствительных тем. А главная из них состоит в том, что сама Москва на российском политическом пространстве играет роль античной Кибелы, адепты которой оскопляли себя во имя ее. Сегодня «субъекты РФ» по факту лишены своей уникальной фаллической субъектности и превращены в одинаково пассивную «провинцию», затраханную кремлевскими и останкинскими фаллоимитаторами.

Однако мифология, как всегда, парадоксальна – сама Москва при этом вовсе не обретает роль фаллического суверена, но также превращается в «провинцию», только послушную каким-то внешним «вертикалям». Показательно, что многие имперские «патриоты» откладывают свои яйца на «вражеском» Западе┘

Сегодня модно говорить о «модернизации». Но настоящая модернизация в российских условиях означала бы выход в постимперское измерение. Это трансформация унитарной империи в сеть суверенных полисов – как и было на родине демократии. Речь не идет о какой-то буквальной реставрации древней Эллады – но об открытии ее в новых условиях. История циклична – и нынешнее глобальное торжество сетевых технологий над имперскими иерархиями не случайно┘

Самоуправляемые полисы-фаллосы также не случайно были привлекательны для олимпийских богинь. Поэтому не следует истолковывать нашу небольшую лекцию как-то мизогинически. Просто символический контекст этой замечательной премии с неизбежностью обостряет эту оппозицию. И империя с неизбежностью идет на┘

Из досье «НГ»

Философ-передвижник Вадим Владимирович Штепа – гражданин Новгородской республики. Член Международного философского общества, член Союза журналистов России, академик Санкт-Петербургской арктической академии наук, главный редактор журнала «ИNаче».

Сфера его творческих и исследовательских интересов: Глобальный Север, утопия, глокализация, постполитика, региональный брендинг, новая античность.

В 2006–2008 годах Вадим Штепа вел авторскую колонку на сайте Гарри Каспарова, что давало оппонентам повод называть его подлинным идеологом национал-оранжизма.