Четыре из ларца и двое в голом

Им только дай пофокусничать!
Бальдассаре Франческини. Один из фокусов Отца Арлотто. 1630-е. Галерея Палантина, Флоренция

1.

Этот критик свои ключевые идеи укладывает в слова из пяти букв.

Хвалит он с большой ловкостью и азартом, но это не Дмитрий Быков.

С героем его главного исследования этого критика сближает любовь к диковинной метафоричности.

Признано, что пишет он стильно, однако сердце свое отдает отнюдь не стилистам.

Трудно решить, кто он: английский денди или русский интеллигент.

Его любимцы в прозе и критике таковы, что в целом он напоминает тонкий и яркий мухомор, ожидающий тяжелый сапог грибника.

2.

Этому критику часто бывает стыдно. И тем, за кого ему стыдно, он умеет сделать больно так, что остальным бывает смешно.

Он активно пользуется возможностями Интернета, но продолжает посещать районную библиотеку.

Он считает, что со стороны виднее и тем виднее, чем дальше эта сторона от Москвы.

Задача не думать о белой обезьяне звучит для него так: не думайте об иерархиях.

Считает, что в отсутствие гениев в литературе виновато общество.

В его профессиональном лексиконе прочно закрепились слова «бред», «закидоны» и «чувак».

Доказал теорему о писательском статусе, согласно которой Сергей Минаев пишет лучше Анатолия Наймана.

3.

В игре «Мафия» этот критик строил бы из себя маньяка, а на самом деле работал бы комиссаром Катани.

Хотя начал с довольно злых фельетонов, снисходителен и считает, что крупным писателям надо дать заработать, а интеллигентам – побыть ворами.

Он из немногих критиков, кому не в лом писать о статьях коллег.

Критиков он считает высшей кастой, однако интересы читателя ему ближе.

Если собрать его статьи в книжку, получится практикум по демократизации критического языка.

Убежден, что читать важнее, чем оценивать прочитанное.

Когда он употребляет слова «неизреченность» и «беспредпосылочный», читатель вздрагивает от неожиданности.

4.

Когда этому критику что-то не нравится, он не рассматривает это как литературу.

Самая замечаемая в нем черта – он знает много сложных слов, а предмет его научного интереса носит такое имя, что сломаешь язык.

Несмотря на это, именно он сделал серьезный шаг к сближению с читателем, и не на бумаге, а в реале.

Теперь он любит слово «проект», как раньше любил слово «метод».

Он занимается образовательным пиаром. Он любит объяснять.

Его мечта – объяснить читателю, что узнаваемая картина мира – это скучно. Ему нравится смещать и остранять.

Когда все окончательно сместится, наступит эпоха поэзии и артхаусной прозы и критик будет совсем счастлив.

* * *