Судьба двуглавого орла

Андрей Шарый, Ярослав Шимов. Корни и корона. Очерки об Австро-Венгрии: судьба империи.
– М.: КоЛибри, 2010. – 445 с.

Журналист Андрей Шарый и историк Ярослав Шимов написали книгу о погибшей империи – Австро-Венгрии. Она прекратила свое существование в 1918 году, не пережив Первой мировой войны. Сейчас вместо единой державы Габсбургов на карте Европы существует с десяток независимых государств.

Повествование об устройстве и истории погибшей державы перемежается очерками о ее городах – от Вены до Львова, и небольшими биографиями самых видных ее подданных и уроженцев – от Рильке до Гитлера. Авторы создали на страницах книги образ уютной империи, в которой люди пили кофе, ели штрудель, танцевали вальс и гуляли по бульварам. А со стен на них смотрел портрет старого императора Франца Иосифа с седыми бакенбардами (он правил Австро-Венгрией 67 лет, до 1916 года).

Была ли Австро-Венгрия нежизнеспособной конструкцией, обреченной на гибель, или же ее разрушило случайное стечение обстоятельств? Авторы, плененные обаянием венского модерна и венского штруделя, склоняются ко второй версии: Австро-Венгрия, по их мнению, задолго до нынешнего Европейского союза сумела найти модель мирного сожительства разных народов, в то время как XX век принес населению бывшей империи кровавые войны и этнические чистки, которых оно не знало под управлением Габсбургов.

Габсбурги начали кропотливо собирать земли еще со времен Средневековья – главным образом не завоеваниями, а удачными династическими браками. Тогда в приданое могли дать целую страну: короли распоряжались народами, невзирая на этнические различия. Но в XIX веке, веке наций, пришло время народов распоряжаться королями. В этих условиях Габсбурги, разжившиеся набором разноплеменных территорий, смогли отсрочить свой конец. Когда государства строились уже по принципу национальной солидарности, Габсбурги сумели сконструировать Австро-Венгрию, по словам эрцгерцога Альбрехта, как «сообщество народов, связанных между собой исключительно обязательствами перед династией».

Но в мире наций Австро-Венгрия была реликтом, последним усталым динозавром, которого рано или поздно растерзали бы на части более юркие и хищные конкуренты. В одном из своих писем сын императора Франца Иосифа кронпринц Рудольф, потенциальный наследник (он покончил жизнь самоубийством), написал: «Это королевство стоит, подобно могучей руине, живет сегодняшним днем, но в конце концов все равно рухнет». Так и произошло.

Похоже на карту Австро-Венгрии... Фото Михаила Бойко Фото из архива NASA

Уют империи был затишьем перед бурей. Империя была пронизана тихой, но постоянной враждой. Немцы враждовали с чехами, южные славяне и румыны – с мадьярами, поляки – с украинцами. Даже социал-демократы в Австро-Венгрии поделились на национальные фракции. Классовая солидарность, не говоря уж о преданности династии, оказалась слабее национальных различий. Австро-Венгрия не устраивала никого: хотя до Первой мировой войны выхода из империи требовали редко, но зато постоянно требовали ее перекроить и перестроить. На Франца Иосифа покушались дважды: венгерский националист с ножом и итальянский – с бомбой. Францу Фердинанду хватило одного покушения сербского националиста с пистолетом. С выстрелов в Сараево началась Первая мировая война, поставившая точку в судьбе имперского государства.

На гербе Австро-Венгрии был изображен двуглавый орел. Сейчас он является гербом другого многонационального государства. На его окраинах, как когда-то в Австро-Венгрии, периодически звучат взрывы и выстрелы, а в центре собирается молодежь, разгневанная национальным вопросом. Сколько простоит эта «могучая руина», никто не знает. Поэтому пока нам остается лишь вчитываться в книги о погибших империях.