Рафаэль Соколовский
Все дичаем и дичаем!
Франц Снейдер. Охота на дикого хряка. Дом Рококса, Антверпен
«Дичаем!» – предупреждал Аркадий Аверченко.
Эмигрировав в октябре 1920 года из Севастополя в Константинополь, Аркадий Аверченко с присущим ему оптимизмом не потерял присутствия духа и продолжил печататься в различных эмигрантских изданиях, возникших в чужом городе как по мановению волшебной палочки. Политические фельетоны он помещал в журнале «Зарница», а бытовые вещи печатал в газете «Press du Soir», иначе говоря – в вечерней константинопольской газете. Его хватало на всё – и на политические памфлеты о большевиках, и на острые выступления об эмигрантских нравах, и на эстрадный театр «Гнездо перелетных птиц», созданный им еще в Севастополе.
Здесь, в Константинополе, у Аверченко родился образ Простодушного, чьи записки ярко воссоздали жизнь первых лет русской эмиграции. Отсюда ушла в Париж рукопись знаменитой книжки «Дюжина ножей в спину революции», которую «похвалил» сам Ленин и предложил лучшие рассказы оголтелого белогвардейца переиздать в Советской России. Опять же в Константинополе вышла книга «Кипящий котел» – рассказы-воспоминания о жизни в Крыму в годы Гражданской войны, полные горького смеха.
Публикация «Мучеников часовой стрелки» случайно совпала с решением президента отказаться от перехода на летнее и зимнее время. Может быть, подсознательно оно дало повод обратиться к фельетону Аверченко, который на самом деле совсем о другом – о нашем одичании, чему способствует и телевидение, которое оболванивает с помощью различных шоу и примитивного юмора, и школа, которая не учит ребят самому главному – как понимать литературные произведения, театральные спектакли и фильмы. А министр образования и науки России Фурсенко вообще додумался до того, чтобы сделать русский язык и литературу необязательными предметами в старших классах.
Аркадий Аверченко
– Читали последнюю книжку Блока?
– Генриха Брока или Жоржа Блока?
– Ваша профессия?
– Виноват, я вас не понимаю...
– Я вас спрашиваю: что вы делаете?
– Дичаю┘
* * *
– Это – всё мы.
Оглянитесь назад, сравните себя с тем, чем вы были до революции, вдумайтесь┘ Волосы зашевелятся на вашей голове.
Всем интересующийся, всё читающий, на всё отзывающийся человек умер┘
А ведь еще недавно – еще пять лет тому назад он был богоборцем, шаляпинистом, атеистом, импрессионистом, нeoмистиком, поклонником Рабиндраната Тагора, яростным апологетом учения йоги. Спросите его теперь:
– Как вам нравится Рабиндранат Taгop?
– А как вам нравится цена на германскую марку?
– Вы знаете, когда я впервые увидел «Венеру» Тициана┘
– Это моторная или парусная? Она может взять на Варну партию табака?
Недавно одна барышня, учившаяся как-никак в гимназии, в разговоре назвала оперу «Самсон и Далила»┘ «Самсон и Данила».
Некто спрашивает в магазине книгу Чарльза Дарвина «Происхождение видов»:
– Дайте мне книжку Чарльза Дарвина «Происхождение видов на жительство».
Но особенно любопытную, исключительно махровую дикость можно было наблюдать в caмые последние дни в связи с переводом часовой стрелки на зимнее время.
Кажется, чего проще – сунул палец и перевел стрелку назад.
До перевода стрелки вставал ты в восемь часов, в девять шел на службу или открывал магазин. С часу до трех обедал и отдыхал, в восемь часов вечера шел в театр.
Переставили тебе, дураку, стрелку и ясно сказали:
«Вот мы переставили тебе часовую стрелку, но жизнь твоя совершенно не должна меняться: этим новым часом ты все-таки встанешь в восемь часов, в девять идешь на службу, с часу до трех обедай, а в восемь вечера или в театр, или сиди дома – никто тебя не неволит! Делай тоже самое – и те же часы, что и раньше! Ничего не меняется».
Но посмотрите, как коллективный, собирательный городской дурак запутал этот простой, как палец, вопрос┘
Говоришь ему:
– Приходи ко мне по делу в 10 часов утра.
– По какому времени? – обстоятельно осведомляется собирательный городской дуpaк.
– Как по какому? По обыкновенному.
– Значит, по-старому?
– Почему по-старому?
– Ну да, старое – это обыкновенное, а новое – это новое такое.
– Ах, Господи! Раз весь город живет по новому времени, почему я буду назначать вам свидание по-старому?
– Хорошо, значит, я приду к вам в 9 утра.
– Я говорю – в 10.
– Ну да так же оно и выйдет: по-новому в 10, по-старому – в 9.
Haoборот, черт вас возьми! По-старому в 11.
– Позвольте┘ стрелка по-новому переведена назад. Если мы отодвинем ее вперед, то там, где было 11, будет час по-прежнему.
Нет, не так... Плюс час по-новому... Ф-фу, какая запутанная штука... Никак не могу разобраться.
– Да что вам так трудно! Приходите по-новому в 10. Так просто.
– Нет, это не так просто┘ У меня часы по старому времени. Так что же – я должен вычесть час или прибавить?
– Да чего же вы не переведете часы?
– Стоит ли? А потом весной опять обратно. Я лучше так буду помнить.
И, совершенно запутавшись, городской коллективный дурак идет на службу не в 9, по-старому, не в 8 по-новому, а так┘ в 37 с половиной минут девятого. Вроде как бы безграмотный ученик запятую ставит: чуть-чуть. Если, мол, скажут – запятая тут не на месте, то отопрусь, заявив, что это волосинка прилипла, если нужна запятая... вот она, хоть и малюсенькая.
Один человек, облеченный властью, сочинил предписание: «Потрудитесь очистить занимаемую вами комнату в 24 часа, а ввиду перевода часовой стрелки на час – даже в 23 часа!
* * *
Дикари мы!
– Молодой человек, вы знаете, что такое гоголь-моголь?
– Ну как же! И гоголь-моголь, и пушкин-мушкин – всё знаю!
Газета «Press de soir». Константинополь. 1921 год.
